В диалоге «Кратил» собеседники не решаются повторять за Протагором, что мера всех вещей — человек, что какой кому вещь кажется, такова она и есть для него, равно как и согласиться в том, что все вещи для всех сразу и всегда одинаковы.
«Итак, — заключает Сократ, — если не все сразу одинаково для всех и всегда и если не особо для каждого существует каждая вещь, то ясно, что сами вещи имеют некую собственную устойчивую сущность, безотносительно к нам и независимо от нас, и не но прихоти нашего воображения их влечет то туда, то сюда, но они возникают сами но себе, соответственно своей сущности.
Гермоген. Я полагаю, Сократ, так оно и есть.
Сократ. Тогда, может быть, сами они возникли таким образом, а вот действия их происходят иным способом? Или и сами они представляют собою один какой-то вид вещей, эти действия?
Гермоген. Ну конечно же, и они сами.
Сократ. В таком случае и действия производятся в соответствии со своей собственной природой, а не согласно нашему мнению. Например, если бы мы взялись какую-либо вещь разрезать, то следует это делать так, как нам заблагорассудится и с помощью того предмета, какой мы вздумаем для этого выбрать? или только в том случае, если мы пожелаем разрезать вещь в соответствии с природой разрезания, т. е. в соответствии с тем, как надо резать и подвергаться разрезанию, и с помощью того орудия, какое для этого прирождено, — только тогда мы сможем эту вещь разрезать — и у нас что-то получится, и мы поступим правильно? И с другой стороны, если мы будем действовать против природы, то совершим ошибку и ничего не добьемся?
Гермоген. Я думаю, это так.
Сократ. Следовательно, и если мы возьмемся что-либо сжечь, то не всякое мнение нам здесь поможет, но только правильное? Последнее же состоит в том, как и с помощью чего нужно сжигать или подвергаться сжиганию исходя из природы этого действия?
Гермоген. Это так.
Сократ. Значит, и со всем остальным дело обстоит так же?
Гермоген. Разумеется.
Сократ. А говорить — не есть ли одно из действий?
Гермоген. Да.
Сократ. В таком случае, если кому-то покажется нужным что-то сказать, то пусть так и говорит, и это будет правильно? Или же если он станет говорить так, как нужно сказать или должно быть сказано в соответствии с природой этого действия и с помощью того, что для этого природой предназначено, то тогда лишь у него это получится и он сумеет что-то сказать, а в противном случае совершит ошибку и ничего не добьется?
Гермоген. По-моему, дело обстоит так, как ты говоришь.
Сократ. А давать имена — не входит ли это как часть в нашу речь? Ведь те, кто дает имена, так или иначе говорят какие-то слова.
Гермоген. Верно.
Сократ. Следовательно, и давать имена тоже есть некое действие, коль скоро говорить было действием по отношению к вещам?
Гермоген. Да.
Сократ. Эти действия, как мы уже выяснили, существуют безотносительно к нам и имеют какую-то свою особую природу?
Гермоген. Это верно.
Сократ. В таком случае и давать имена нужно так, как в соответствии с природой следует давать и получать имена, и с помощью того, что для этого прирождено, а не так, как нам заблагорассудится, если, конечно, мы хотим, чтобы это согласовалось с нашим прежним рассуждением? И тогда у нас что-то получится, и мы сумеем дать имя, в противном же случае — нет?
Гермоген. По-моему, это так.
Сократ. А скажи, то, что нужно разрезать, нужно, как мы говорим, чем-то разрезать?
Гермоген. Да.
Сократ. А что нужно ткать, нужно чем-то ткать? И что нужно сверлить, нужно тоже чем-то сверлить?
Гермоген. Разумеется.
Сократ. И что нужно называть, получается, нужно также чем-то назвать?
Гермоген. Это так.
Сократ. А что же это такое, чем нужно сверлить?
Гермоген. Сверло.
Сократ. А чем ткать?
Гермоген. Челнок.
Сократ. А чем называть?
Гермоген. Имя.