— Очень сомневаюсь, что в погоню за Клеофоном пошлют трирему, — невозмутимо произнес Аристотель. — Куда, ты говоришь, направляется это судно?
— В Египет, — простонал Архий. — Какая уж тут погоня? Я еще понимаю, плыл бы он в Азию, с остановками на всех островах.
— Ах, в Египет, — сказал Аристотель. — Значит, не замерзнет. Может, он привезет нам благовоний? Или даже обезьянку.
XXIII Ликена
Чтобы успокоить и выпроводить рассерженного Архия, потребовался весь дипломатический талант Аристотеля. Наконец, услышав немало похвал своим самоотверженным трудам и получив «срочное» задание — изучить деловые связи Эргокла, актер немедленно воспрянул духом и отправился восвояси.
Мы же остались сидеть в моем пыльном андроне, глядя друг на друга.
— Фокон, должно быть, учуял слежку, — заметил Аристотель, — и решился на отчаянный шаг: посадил мальчика на первый же отплывающий корабль. Какое счастье, что Египет далеко. Слишком далеко для Архия. Правда, у Клеофона там никого нет, — печально добавил он. — Да, не удалось использовать нашего старого знакомого — Ферона Галикарнасского, ныне кузнеца в Коринфе.
— А что Ликена? — напомнил я. — Ты сказал, в деле забрезжил свет. Но теперь мы знаем больше — и меньше. Ибо наша Ликена не может быть подругой Фрины. Эта женщина уже давным-давно в Византии.
— Так говорит Фрина, — согласился Аристотель. — И потом, ее подруга плохо умеет писать. А послание, которое мы якобы получили от Ликены, написано вполне уверенной рукой.
— Может, кто-то писал под ее диктовку.
— Может быть. Кто, в таком случае? Кое-что еще связывает подругу Фрины с нашим расследованием, ты заметил? Не так давно у Фрины и Ликены был общий любовник, пусть совсем недолго. Некий потрясающе красивый мужчина. — Аристотель встал, прошелся по комнате и, остановившись возле небольшого столика, рассеянно покрутил в руках вазу. — Вспомни нашу первую встречу с Мариллой. В этой самой комнате. Был конец весны, может, самое начало лета. Она сказала примерно следующее: «Ликена, любовница Филина, говорила мне, что он тоже не знает, чем обернется суд». Значит, можно предположить, что в то время красавец Филин все еще был общим любовником Фрины и Ликены.
— Разумно, — сказал я. — Я видел Филина в доме, о котором не хочу говорить. Он ушел незадолго до того, как заварилась вся эта каша. Фрина, помню, сказала, что их корабль уже бросил якорь — имея в виду, что они больше не связаны любовными узами. Даже жаль, они так чудесно смотрятся вместе.
— Да уж. Это лишь утверждает меня в мысли, что Филин был общим любовником этих двух красавиц. Но весной, как раз тогда, когда я заинтересовался делами Ортобула, Ликена — если верить Фрине, ее близкой подруге — уехала.
— Тогда почему Ликена все еще здесь? Хотя Фрина предложила замечательное объяснение: это прозвище могли взять две совершенно разные женщины.
— Не исключено. Однако подумай, Филин был лучшим другом Ортобула. А вот с чего бы таинственной Ликене — назовем ее второй Ликеной — интересоваться семьей Ортобула? Причем настолько сильно, что она даже помогла Клеофону — если вообще не устроила его побег? Мы должны найти ответ на этот вопрос.
— И что ты предлагаешь?
Аристотель беспокойно зашагал взад-вперед.
— Единственный способ — самим найти Ликену, выяснить, кто она такая и какова ее роль в событиях последних недель.
— Где она живет, мы уже знаем.
Аристотель передернул плечами:
— Лишь со слов угольщика, который тоже сыграл не последнюю роль в происшедшем. Кто он: негодяй, сочувствующий наблюдатель, орудие? Но я согласен, нам следует еще раз наведаться в Ахарны. Я говорю «нам» в надежде, что ты готов составить мне компанию. Я бы не хотел в одиночку иметь дело с Ликеной — или с этим ее жутким рабом. Путь неблизкий, так что надо будет нанять мулов. Только не у старины Эфиппа.
Я сказал, что охотно съезжу вместе с ним, хотя меня лично больше страшили мулы, чем раб. Выехать с утра не получилось, поскольку Аристотель должен был прочесть лекцию и встретиться со своими учеными, так что, когда мы тронулись в путь, солнце перевалило за полдень. Стоял довольно приятный осенний денек, теплый, но не жаркий. Впрочем, можно ли назвать приятным день, проведенный верхом, когда старая рана дает о себе знать каждый раз, когда ты натягиваешь поводья? Пока наши лошадки трусили на северо-запад, я вспомнил, что ахарняне необыкновенно храбры и даже соорудили большой храм Аресу. Если эта Ликена дружит с ахарнскими воинами или пользуется их услугами, наш визит может плохо закончиться. Впрочем, от женщины, продающей себя за деньги, логичнее ожидать гостеприимства, и я надеялся на относительно теплый прием и легкое угощение.