— Да, Гиперид, не ожидал встретить тебя среди зевак! — воскликнул кто-то из присутствующих при виде рослого гражданина, который широкими уверенными шагами приблизился к толпе.
— Нет? Я-то удивлен, что зевак так мало, — отозвался Гиперид. — Афиняне, словно вороны, всегда кружат над убитыми. Жаждут зрелищ и рассказов о чужих несчастьях. Нам, защитникам, приходится удовлетворять их аппетиты, а не то сами пропадем.
Гиперид, знаменитый защитник и оратор, уже разменял седьмой десяток, но был самоуверен не по возрасту. Я недолюбливал этого человека, помня, как минувшим летом он обошелся с Аристотелем. Гиперид заявил, что памятник, который философ воздвиг своей усопшей супруге Пифии, не может оставаться в Афинах. Этого пожилому политику оказалось мало, и он сделал все, чтобы показать Аристотелю, что тот не больше чем метек, обычный чужеземец. Но многие любили Гиперида, одинаково приветливого со всеми, включая сторонников Александра. Мой будущий тесть назвал его Кувшинным Рылом — это прозвище давно и не без оснований приклеилось к престарелому оратору, у которого было вытянутое лицо с необыкновенно длинными ушами, торчащими, словно ручки высокой старинной амфоры. Но даже если злые языки не врали, женщин наружность Гиперида никогда не смущала.
Гиперид задержался на торгах лишь ненадолго, но был прав, объясняя интерес афинян к имуществу Эпихара скандалом с Гермией. Некоторые просто остановились позлословить и поглазеть, хотя лучшие вещи Эпихара, например, прекрасная мебель, нынче не продавались — по крайней мере, явно не здесь. На эти торги выставили ничем не примечательные предметы домашнего обихода, а именно:
несколько ночных горшков и чаш, глиняных и неглазурованных корзины из ивняка
потрескавшуюся переносную печь
набор столовой посуды, видавшей виды и щербатой
сито, массивную ступку и пестик
две жаровни, кочергу и стилос
потускневший бронзовый кубок с явными вмятинами
Умный человек ни за что не стал бы глазеть на такую ерунду, совершенно ему не нужную. Но аукционист не был лишен остроумия, и потом, наблюдая за тем, как чьи-то старые вещи одна за другой идут с молотка, я получал некое тупое удовольствие.
— И кому может понадобиться такой хлам? — задал риторический вопрос мой сосед. Я решил, что он обращается ко мне, но ему ответил какой-то мужчина, рослый и крупный, в алом шерстяном плаще.
— Это не лучший товар, но, в конце концов, дойдет дело и до чего-нибудь стоящего. Меня вот не интересует домашняя утварь. Ничуть, — и он сурово нахмурился, что было совсем не трудно для человека с таким широким и низким лбом.
— Конечно, нет, — заметил стоящий чуть поодаль зевака, — ведь ты всю жизнь сидишь в долгах, с потухшим очагом.
— Перестань, — приструнил шутника его друг. — Ты ведь знаешь Аристогейтона — это пес, который вечно на кого-нибудь лает. Рыщет по рыночной площади, словно змея по грядке с овощами, в надежде, что удастся пошипеть.
Он ушел, а его друг остался и, объединив усилия с мужчиной, задавшим риторический вопрос, попытался разговорить человека в коротком алом плаще.
— Зачем же ты пришел, Аристогейтон?
— Хотел убедиться, что торги проходят, как положено. Бедняга Эпихар! Хоть я и не одобряю его политических взглядов, как человека мне его жаль. Мог ли он знать, что эта неблагодарная кошелка, его жена, так быстро выскочит замуж за другого? И уж тем более несчастный первый муж не подозревал, что его супруга окажется убивицей. Если только она и его не отправила на берега Стикса.
— Что за нелепая мысль! Я ни разу не слышал, что в кончине Эпихара было хоть что-то подозрительное.
— Зато в кончине Ортобула «подозрительного» хоть отбавляй. — Аристогейтон желчно рассмеялся. — Ну, хоть выручка с этих торгов достанется Критону. Злобная мачеха пыталась навязать новой семье взгляды своих родственников и первого мужа, но юноша непоколебим и благонадежен. А посему — пусть торги пройдут удачно. Критону нужны деньги, чтобы завершить суд над этой женщиной и добиться ее смерти.
— А-а, — слова Аристогейтона явно впечатлили его собеседника, который нервно подался назад, почти дрожа. — Значит, в этой куче разномастных вещей ты усматриваешь не просто чашки с кочергами, а месть?
— Попробуйте пестик, господа, — замечательный подарок для вашей хозяйки! Супруга, сестра или рабыня — пусть мелет вам муку для блинов, — надрывался аукционист. — Хороший прочный камень, чудесные пропорции, продается вместе со ступкой. В прекрасном состоянии. Смотрите, как мелко мелет!