В рассмотренных нами событиях отразилось столкновение двух характерных для античного общества тенденций партикуляризма и стремления к федерации. Мелкие греческие полисы, как бы они ни дорожили своей независимостью, не могли в тех условиях отстоять свою самостоятельность и были вынуждены пользоваться поддержкой того или иного могущественного государства даже порой дорогой для себя ценой (ср. положение Мегар после вхождения в Афинский морской союз). Эта тенденция отчетливо проявилась после окончания решающего периода Греко-персидских войн, когда угроза со стороны Востока была в основном снята, а гегемониальные симмахии продолжали существовать и развиваться. Неизбежное в этих условиях угнетение союзников государствами-гегемонами сочеталось с предоставлением им некоторых привилегий и с экономическими, политическими и военными выгодами от вхождения в состав сильных и влиятельных союзов.
Различие между этими союзами, подобно различию между самими полисами-гегемонами, сыграло существенную роль в греческой истории. Консерватизм и традиционализм спартанского общественно-политического строя, для которого характерным было тождество обычаев и законов, не способствовали развитию в Пелопоннесском союзе стройной политической структуры и правовых норм. В Спарте в силу своеобразия социально-экономической системы и связанного с этим медленного развития товарно-денежных отношений и дифференциации общества не было такой социальной категории граждан, которая была бы заинтересована экономически в эксплуатации союзников. По этой причине составлявшие Пелопоннесский союз в большинстве своем олигархические полисы обладали значительной долей автономии и свободы.
Афинский морской союз объединял главным образом демократические полисы, имевшие динамичный характер общественных отношений, а также более дифференцированную и менее консервативную структуру. По этой причине, а также под влиянием афинской демократической конституции с ее четким различием между обычаями и законами и достаточно развитой системой судопроизводства оформилась союзная конституция, основные положения которой отразились в общем договоре между афинянами и их союзниками. Поддержка гегемонистской политики Афин в союзе основной массой афинских граждан была обусловлена их надеждой на получение экономических, политических и других выгод от эксплуатации союзников. Неудивительно поэтому, что в условиях более совершенной конституции Афинского морского союза Афины, укрепляя в нем свою гегемонию и превращая его в собственную морскую державу, оказывались гораздо чаще перед необходимостью нарушения автономии и свободы союзников, чем Спарта в условиях традиционной структуры Пелопоннесской лиги.
Рост противоречий между Пелопоннесской лигой и Афинским морским союзом и усиливающееся противостояние демократии и олигархии привели к окончательному разрыву отношений между Спартой и Афинами и развязыванию так называемой первой Пелопоннесской войны.
У обоих ведущих полисов Греции были гегемонистские цели, но по-разному выраженные. Если в борьбе за господство в Элладе Афины выступали, как правило, по своей инициативе, опираясь на добровольную или вынужденную поддержку своих союзников, то Спарта нередко действовала, руководствуясь интересами и прямым давлением членов Пелопоннесского союза (ср. давление, оказываемое на Спарту Коринфом, Мегарами, Эгиной накануне Пелопоннесской войны 431—404 гг. до н. э.).
В борьбе Афин и Спарты за гегемонию в рассматриваемый период нашли свое воплощение основные закономерности античного рабовладельческого общества, для которого экспансия являлась основой существования.
В ходе войны Спарта упрочила свое господство в Пелопоннесе и центральной Греции, и в самом лакедемонском государстве усилилась власть консервативно-олигархической группировки эфоров и геронтов. В Афинах война способствовала укреплению позиции радикально-демократических кругов. В ходе войны в результате реорганизации Афинского морского союза и преодоления возникшего в нем кризиса, вызванного восстаниями ряда его членов, завершилась трансформация союза в Афинскую империю, в которой ранее автономные союзники превратились в города, подчиненные афинянам. Вместе с тем следует отметить, что сочетание центростремительных и центробежных тенденций во внешнеполитической истории Греции V в. до н. э, при некотором преобладании последних, не могло в тех исторических условиях привести к созданию территориально целостного единого государства. И даже в достигшей своего могущества к 30-м гг. V в. до н. э. Афинской империи сохранялись значительные элементы самостоятельности, по крайней мере, во внутренних делах входивших в нее полисов.