В условиях традиционного общества прирост населения создавал потребность в новых средствах производства, прежде всего в земле. Большинство греческих полисов, в которых процесс развития товарно-денежных отношений и частной собственности протекал относительно свободно и более быстрыми темпами, пошло по пути выведения заморских колоний. Колонизация, в свою очередь, еще более расширяла товарно-денежные отношения, способствовала развитию ремесла, торговли и укреплению городов. Это усиливало борьбу между демосом и знатью. Развивающиеся индивидуалистические отношения в экономике греческих полисов стали распространяться и на политические отношения, и во многих греческих государствах возникли тирании. Этот путь развития был характерен и для Афин.
Спартанцы же, имея опыт успешного покорения Лаконики, видели в экспансии и подчинении соседних народов и территорий главное средство решения проблемы нехватки земли. Война явилась главным фактором социально-экономического развития спартанского полиса[42]. Она была необходима, чтобы обеспечить условия существования, защитить и увековечить их. Для успешного ведения такой войны община, состоявшая из ряда семей, формировалась как военная организация, которая владела не только землей, но и теми, кто ее обрабатывал. Именно такая организация и была создана в Спарте посредством приписываемого Ликургу законодательства, закрепившего господство государственной собственности и поставившего преграду для развития частной собственности среди граждан.
В истории спартанского государства можно выделить, по крайне мере, три этапа завоеваний, с которыми связано становление и развитие спартанского полиса. Первый этап имел место, когда в результате дорийского завоевания и путем синойкизма с некоторыми ахейскими общинами возникла община спартиатов, установившая господство в Лаконике. Сохранился очень важный документ в передаче Плутарха (Plut. Lyc., 6, 2—3), так называемая Большая Ретра Ликурга, которую можно рассматривать как конституционное оформление спартанского полиса в середине VIII в. до н. э.[43]
Хотя территория Лаконики была разделена на клеры, тем не менее по мере роста населения земли все более не хватало. Решение этой проблемы спартанцы видели в завоевании соседних территорий за пределами Лаконики. Именно с этой целью они и предприняли первую Мессенскую войну[44]. Объектом завоевания были две плодородных долины, расположенные по берегам реки Памис — Стениклер на севере и Макария на юге (Plut. Lyc., 8). В результате этой войны в Спарте возникло противоречие между знатью и царями, с одной стороны, и рядовыми гражданами, с другой. Следствием этого конфликта стала знаменитая поправка к Ретре Ликурга (Plut. Lyc., 6, 4)[45], усилившая роль аристократии. События первой Мессенской войны составили второй этап спартанского завоевания, фактически продолжившего агрессию Спарты в Лаконике.
Третий этап завоевания характеризовался окончательным оформлением общественно-политического строя, что было результатом так называемой второй Мессенской войны или восстания мессенцев, подавление которого доставило спартиатам господство над всей территорией Мессеннии[46].
Длительные Мессенские войны, в результате которых Спарта покорила плодородные земли юго-западной части Пелопоннеса, оказали решающее влияние на ее общественно-политический строй, причем это влияние было совершенно отличным от того, которое имела колонизация на другие греческие полисы. Поскольку приобретенные земли не были даны лаконским гражданам в частную собственность, Мессенские войны не способствовали дальнейшему развитию товарно-денежных отношений в Спарта Объектом завоевания спартиатов были не только земли, но и живущие на них люди. Следствием этого в Спарте сложилась своеобразная социальная система. Большая часть покоренных наиболее плодородных земель стала собственностью государства (πολιτική χώρα — Xen. Lac. Pol., X, 14; Polyb., VI, 15), а живущее на этих землях население было превращено в государственных рабов-илотов[47]. Эта земля вместе с илотами была разделена на клеры (9 тыс. наделов) и распределена между спартиатами, которые выступали не как собственники, а как держатели наделов и обрабатывавших их государственных рабов[48]. Менее плодородные земли, находившиеся на окраинах, получили периэки, свободные, но неполноправные жители 100 маленьких общин, расположенных в Лаконике и Мессении (30 тыс. наделов).
42
Война не была выражением духа дорийской Спарты, как утверждали немецкие ученые 30-х гг. XX в. Об этом см.: Лурье С. Я. О фашистской идеализации Спарты // ВДИ. 1939. № 1. С. 98 слл.; Oliva Р. Sparta and her Social Problems. Prague, 1971. P. 10; Фролов Э. Д. Немецкая буржуазная историография античности новейшего времени (1917—1975) // Античный мир и археология. Вып. 4. Саратов, 1979. С. 148; Печатнова Л. Г. История Спарты... С. 5. В современной западноевропейской литературе эта идея стала возрождаться (см.: Hammond N. G. L. The Classical Age of Greece. London, 1975. P. 13 ff.).
43
О большой Ретре Ликурга см. указанную выше литературу (прим. 3). Анализ новейших работ об этой Ретре см.: Зайков А. В. «Кривда» и конституционные процедуры в архаической Спарте // Античная древность и Средние века. Сб. науч. трудов. 2003. Вып. 34. С. 23 слл.
44
О первой Мессенской войне (743—724 гг. до н. э.): Tyrt., fr. 4 Diehl3; Paus., IV, 5, 10; 11, 1; 13, 6—7, 23, 6; Plut. Moral., 231 c; Lyc., 8; Euseb. Chron., II, p. 182. К этому см.: Старкова Η. Ю. Первая Мессенская война и ее влияние на внутриполитическое развитие Спарты // Античность и раннее средневековье. Н. Новгород, 1991. С. 3 слл.; Печатнова Л. Г. История Спарты... С. 81 (там же см. ссылки и на современную западноевропейскую литературу).
45
К анализу текста поправки к Ретре см.: Зайков А. В. «Кривда» и конституционные процедуры... С. 24; также: Печатнова Л. Г. История Спарты... С. 56 сл.
46
О второй Мессенской войне (669 г. — конец VII в. до н. э.): Paus., IV, 15, 1; 23, 4; 27, 9; Euseb. Chron., II, p. 182; Strab., VIII, 4, 10. К этому см.: Старкова П. Ю. Вторая Мессенская война и ее роль в истории архаической Спарты // Античность, Средние века и Новое время. Социально-политические и этнокультурные процессы. Н. Новгород, 1997. С. 56 слл.; Печатнова Л. Г. История Спарты... С. 104 сл.
47
Об илотии как государственном рабстве: Lotze D. Μεταξύ ελευθέρων καΙ δούλων. Studien zur Rechtstellung unfreier Landbevolkerunge in Griecheland bis zum IV Jahrh. v. Chr. Berlin, 1959. S. 36 ff.; Печатнова Л. Г. История Спарты... С 209 сл.; Ducat J. Obligations of Helots // Sparta / Ed. by M. Whitby. Edinburgh, 2002. P. 196 ff.
48
О запрещении продажи земли в Спарте: Arist., fr. 611, 12 Rose = Plut. Moral., 238 е. Каждый спартиат получал равный надел из государственной земли (Plat. Leg., 3, 684; Isocr., XII, 179; Polyb., VI, 45, 3). О спартиатах-держателях наделов, а не их собственниках см.: Plut. Lyc., 16. Спартиаты не имели права требовать от илотов, обрабатывавших их наделы, более установленной государством нормы (Tyrt., fr. 5 Diehl3; Plut. Moral., 239 d-e; Myr., FGH 106 F 2). Возможно, ограниченное право частой собственности оставалось в руках спартанских женщин, контролировавших домашнее хозяйство. Ср.: Андреев. Ю. В. Спартанская гинекократия // Женщина в античном мире. М., 1995. С. 44 слл. См. также: Ducat J. La femme de Sparte et la cite // Ktema. 1998. T. 23. P. 385 ss.; Thommen L. Spartanische Frauen // Museum Helveticum. 1999. T. 56. P. 129 ff.; Pomery S. Spartan Women. Oxford, 2002.