После холодной войны стратеги из Пентагона задавались вопросом о том, достаточно ли у них сил, чтобы вести одновременно две крупных войны и одну мелкую, и численность вооруженных сил сверхдержавы определялась исходя именно из этих соображений. Похоже, что аналогичного рода самоуверенность была свойственна и афинянам в период наибольшего могущества их государства, но на самом деле их способность сражаться на нескольких театрах военных действий одновременно имела свои пределы. Политический гений Перикла состоял, в частности, в способности быстро определить эти пределы, скорректировать политические решения и минимизировать ущерб как собственной репутации, так и репутации всего города.
В 457 г. до н. э. афиняне столкнулись не просто с союзниками Спарты, над которыми они обычно одерживали верх, но с сухопутными войсками самой Спарты. Это случилось при Танагре, городке, расположенном к северу от Афин. В результате долгого сражения, продолжавшегося целый день и сопровождавшегося тяжелыми потерями с обеих сторон, победили спартанцы, но это поражение не было позорным для Афин. Говорят, что там храбро сражался и сам Перикл. Несмотря на восхищение всем спартанским, которое открыто выражал Кимон, он (безуспешно) просил позволения вернуться и сражаться за родной город. Однако при Танагре сражались и погибли многие из друзей Кимона. Общий итог был довольно выгодным для Перикла. Спартанцы получили возможность вернуться домой, но, что самое важное, они не выполнили одной из своих стратегических задач – не смогли помешать строительству длинных стен, соединивших расположенные в глубине материка Афины с двумя городскими портами: старой гаванью в Фалере и новой в Пирее, становившейся основной базой афинского военного флота. Через пару лет афиняне получили еще одно напоминание об ограниченности своего могущества. После пятилетней кампании войска, отправленные ими в союзный персам Египет, оказались осаждены и заперты на одном из островов на Ниле. Эскадра меньшего размера, отправленная на помощь грекам, тоже попала в ловушку. Были потеряны десятки афинских судов. Но Перикл отреагировал на эту катастрофу, мягко говоря, изобретательным образом. Он использовал египетское фиаско в качестве предлога для переноса казны возглавляемого Афинами союза со священного острова Делос в сами Афины, а затем – на Акрополь.
Коалиция городов и островов, известная под названием Делосский союз[35], которая изначально была добровольным пактом, заключенным для защиты греков от персов, стала, таким образом, афинской империей, и ее метрополия не терпела никакого инакомыслия со стороны входивших в эту империю государств. Греческий мир более явно, чем когда-либо прежде, разделился на сферу господства Афин, в которую входили островные и прибрежные города Эгейского моря, и спартанское содружество, контролировавшее бо́льшую часть Пелопоннеса. Центральная Греция осталась спорной территорией. Афины были либеральны в области внутреннего правления, но безжалостны в вопросах управления империей; Спарта была государством милитаризованным и авторитарным, но допускала большую свободу участников своего союза.
Около 450 г. до н. э. Кимон вернулся из изгнания, воспользовавшись тем обстоятельством, что остракизм не предполагал долговременного бесчестья. Как говорит американский историк Дональд Каган, заслуженный полководец сразу же последовал своему старейшему, глубже всего укоренившемуся призванию, то есть «отправился воевать с персами». Он возглавил экспедицию на Кипр и осадил удерживавшуюся персами гавань Китиона, но затем заболел и умер в разгар кампании. Его кончину держали в секрете, и войскам, которыми он командовал, удалось почтить его память победой в кипрском порту Саламин, названном в честь прославленного острова возле Афин.
Однако Афинам было явно не под силу установить сколько-нибудь долговременное господство над восточной оконечностью Средиземноморья. Тут Афины эпохи Перикла еще раз продемонстрировали свою способность вовремя отказываться от безнадежных дел. Каллий, богатый зять Кимона, был послан в Персию и заключил там мирный договор, по которому Афины отказывались от притязаний в Египте, а персы обещали не отправлять корабли в Эгейское море.