Древние Афины в общем и целом соответствовали этому критерию, чего нельзя сказать о множестве нынешних государств. В лучшие свои времена афинская демократия также высоко ценила правдивость и тот принцип, что при наличии свободы слова истина неизбежно вытесняет ложь. Эта традиция сохранилась настолько, чтобы придать городу поразительную способность восстанавливаться после сокрушительных потерь населения. В годы, последовавшие за чумой, когда у власти оказались демагоги, эти демократические ценности явно ослабли, но все же не исчезли. Тот факт, что могущество афинского флота не стало меньше, был одним из признаков политического здоровья города.
Однако продолжавшаяся война со Спартой с каждым годом становилась все более жестокой. Можно сказать, что кое в чем демократические Афины вели войну более бесчестными методами, чем авторитарная Спарта. Афиняне нанесли врагу тяжелый удар, захватив аванпост на крошечном острове Сфактерия вблизи Пилоса, порта на юго-западной оконечности Пелопоннеса. Этот город прославился благодаря упоминаниям «песчаного Пилоса», твердыни царя Нестора, у Гомера.
Афинский гарнизон переманил на свою сторону илотов, или второсортных граждан Спарты, охотно перешедших на службу к врагу. Спартанцы, обеспокоенные возможностью общего восстания своих подданных, попытались нанести ответный удар, но в 425 г. до н. э. потерпели поражение в сражении при Пилосе, после чего группа спартанских воинов оказалась заперта на Сфактерии, что дало афинянам важное преимущество. Афинский командующий Демосфен по-прежнему не мог добиться окончательной победы, и его младший соперник Клеон убедил Народное собрание города позволить попытаться ему. Ему удалось захватить в плен 300 спартанских пехотинцев в полном вооружении. Для города, в котором элитные воинские подразделения были весьма малочисленны, это было тяжелым ударом. Затем афиняне объявили, что в случае новых нападений спартанцев на Афины пленные будут убиты. Спартанцы ответили на это чрезвычайно энергично и даже преодолели свою неприязнь к дальним походам.
Брасид, спартанский полководец, не уступавший упорством Клеону, пошел на Амфиполь, афинскую колонию на севере Греции, расположенную рядом с серебряными рудниками, которые были для Афин жизненно важным источником дохода. Историк Фукидид, умевший воевать не хуже, чем писать, выступил во главе отряда, попытавшегося – и не сумевшего – помешать спартанцам захватить Амфиполь. За это поражение Фукидид был наказан изгнанием, в котором у него была масса времени на завершение великой хроники этой войны. В сражении при Амфиполе погибли и Брасид, и Клеон, после чего и Спарта, и Афины возжаждали передышки. Афиняне отпустили заложников, а спартанцы оставили города, только что захваченные Брасидом. В 421 г. до н. э. было заключено перемирие, названное Никиевым миром по имени афинского военачальника, договорившегося о нем.
После целого десятилетия изматывающих военных действий афиняне, вероятно, отчасти утратили вкус к громогласному коллективному самовосхвалению, но вовсе не были обессилены или совершенно деморализованы. Однако у истории речи Перикла с ее величественными призывами к свободе и невольными проявлениями отвратительного сексизма был один любопытный постскриптум в виде некоего загадочного текста, написанного лет через сорок или пятьдесят после этой речи.
Загадка эта касается той роли, реальной или кажущейся, которую играла в афинской политике, а может быть, и в афинских общественных дискуссиях Аспасия, женщина, бывшая предметом страстной любви Перикла. Она родилась около 470 г. до н. э. в Милете[46] – торговом порту, достигшем процветания задолго до Афин. Поскольку она не имела афинского гражданства, а приехала из другого города, ее официальное положение было весьма низким. По иронии судьбы снижения статуса чужестранок добился в своем городе именно Перикл, проведший закон, по которому гражданство предоставлялось только тем, чьи оба родителя были афинянами. Но Аспасия, по-видимому, сумела обратить свое положение чужестранки к своей же пользе. У нее не было никаких прав, которые давало гражданство (у женщин эти права в любом случае были чрезвычайно скромными), но зато ее не связывали и никакие правила.
46
Тот факт, что Аспасия выросла в колыбели античной метафизики и научных исследований (ее родной город дал миру множество мыслителей, в том числе Фалеса, Анаксимандра и Анаксимена), мог быть ключевым элементом того влияния, которое она оказывала на Перикла.