…Его соседом в палатке и в строю был Сократ. В одной жаркой схватке оба сражались с отменным мужеством, но Алкивиад был ранен, и тогда Сократ прикрыл его своим телом, отразил нападавших и таким образом спас от врагов и самого Алкивиада, и его оружие … [Когда] оказалось, что военачальники, из уважения к знатному роду Алкивиада, хотят присудить почетный дар ему … Сократ … первым высказался в его пользу, предложив наградить его венком и полным доспехом[49].
Пути двух несхожих воинов снова пересеклись после поражения, которое афиняне потерпели от беотийских союзников Спарты в 424 г. до н. э. при Делии. На сей раз Алкивиад был в коннице, как и подобало молодому человеку, достаточно богатому, чтобы содержать чистокровных коней для скачек и войны. Он заметил покрытого грязью, но не утратившего достоинства Сократа, который пешком выводил других в безопасное место. Алкивиад остался сопровождать друга, пока тот не оказался вне опасности, хотя враг жестоко теснил отступавших и то и дело отрезал их отход.
Но самая знаменитая встреча Сократа с Алкивиадом произошла вовсе не на поле битвы. Ее сценой стал манерный, фешенебельный литературный салон, воплощение безопасности и утонченности, которыми афинская элита по-прежнему окружала себя, несмотря на бушевавшую неподалеку войну. Подробности этого рассказа, вероятно, вымышлены; они могут быть результатом слияния и украшения множества разных бесед и сцен, имевших место в реальности. Однако «Пир» Платона позволяет ощутить ту причудливую смесь одухотворенности, разгула, идеализма и цинизма, которой были окрашены жизнь и разговоры афинской культурной элиты в период ее высочайших достижений.
В самом деле, если и есть две сцены, лучше всего запечатлевшие афинскую жизнь в эпоху сумерек величайшей славы этого города, то «Пир» – одна из них. Вторая – это завораживающе величественная казнь (или, в некотором смысле, принудительное самоубийство) Сократа в 399 г. до н. э., произведенная после суда, на котором он был призван к ответу за свои так называемые преступления против города. Одним из них было воспитание опасных личностей, далеко не последней из которых был уже покойный военачальник Алкивиад.
В «Пире» описывается празднество, продолжающееся всю ночь в доме талантливого поэта Агафона, только что получившего первый приз в ежегодном конкурсе трагедий. Таким образом, считается, что это собрание происходит в 416 г. до н. э., хотя описание Алкивиада соответствует скорее более раннему периоду его жизни. Как бы то ни было, если мы примем эту датировку, это означает, что с тех пор, как Афины и Спарта согласились на ничью в своем гигантском военном состязании, прошло пять лет, но за это время мир в регионе уже несколько раз нарушался из-за политических маневров, в которых весьма активно участвовал и Алкивиад; на горизонте маячит новая всеобщая война. Ничто из этого не отменяет того факта, что в городе по-прежнему пишут и оценивают великолепные поэтические произведения, все так же ставят комедии, сбивающие спесь с важных шишек, а скульпторы продолжают создавать прекрасные памятники и храмы.
Стоит отметить и место действия «Пира» – частное жилище, в которое можно попасть с улицы. Как замечали иногда посетители Афин, частные дома этого города были довольно скромными по сравнению с великолепием мест общественных. В том мире – и том климате – многие из важнейших событий жизни происходили на открытом воздухе. Однако дома людей состоятельных ни в коем случае не были трущобами. Дом Агафона – это не вилла, стоящая на отдельном участке; вероятнее всего, он имел вид двора с двумя главными приемными залами, одна из которых предназначалась для мужчин, а вторая – для женщин.
Как можно видеть и в нынешних греческих городских пространствах, от афинской Плаки[50] до беленых переулков эгейских портов, дом самого скромного вида, вход в который находится на какой-нибудь узкой и извилистой улочке, внутри может оказаться изящным и просторным. Дома Древних Афин, как большие, так и маленькие, часто бывали окружены обнесенным стеной садом. Строились дома по большей части из глины и потому осыпались и требовали постоянного ремонта. Это объясняет, почему их сохранилось так мало. В богатом доме по меньшей мере полы были каменными.
В приемной зале для мужчин – андроне (ανδρών) или андронитиде (ἀνδρωνῖτις) – вдоль стен стояли великолепные резные ложа. В достаточно роскошном доме пол этого помещения мог быть мозаичным, с изображением какой-нибудь классической сцены. (Алкивиад, желавший похвастаться своим необычайным богатством, уговорил известного художника, которому было привычнее создавать произведения по государственным, а не частным заказам, украсить его афинский дом настенными росписями.) Как и в более поздних домах османской эпохи, в доме были отдельные помещения, в которых распоряжались – готовили еду, ткали – женщины. Когда мужчины собирались на серьезные светские мероприятия, предполагавшие живые, остроумные беседы, обильную, но сравнительно незамысловатую еду и вино, должным образом разбавленное, чтобы его можно было пить в течение всего долгого вечера, женщины держались в стороне.