По-видимому, функции примирителя-диаллакта были для него более значимыми, нежели простасия. Именно поэтому Солон не ставил перед собой цель ослабить или лишить власти аристократию. Ареопаг и после его реформ сохранил немалую часть своих традиционных полномочий, к которым даже были добавлены новые. Начиная со времени Солона именно в ареопаг должны были поступать так называемые чрезвычайные обращения – исангелии (eisangeliai)[217]. Кроме того, совет ареопага, по словам Аристотеля, «стоял на страже законов и наблюдал за должностными лицами, чтобы они правили по законам. Всякий человек в случае нанесения ему обиды мог подать о том заявление в совет ареопага, указывая при этом, какой закон нарушается чинимой ему обидой» (Arist. Ath. Pol. 4. 4).
Вот как Аристотель в «Политике» оценивает сделанное Солоном: «…он упразднил крайнюю олигархию, положил конец рабству простого народа и установил прародительскую демократию, удачно смешав элементы различных государственных устройств…» (Arist. Pol. 1273 b 37–38). Именно это – упразднение крайней олигархии и политическое равновесие – было основной целью Солона, составляло содержание понятия «благозаконие» (eunomia). Другими словами, стремление к eunomia лежало в основе того строя, который был создан Солоном.
Понятие «эвномия» и до Солона было известно грекам. У Гомера «благозаконие» имеет явно сакральный смысл, это порядок, устанавливаемый богами:
Поэт Ксенофан замечает, что успехи атлетов не содействуют достижению eunomia (fr. 2. 15–22 Diehl), которая, таким образом, противопоставляется hybris[218]. Согласно Гесиоду, eunomia – справедливое, опирающееся на закон, устройство общества, поскольку Евномия рождена Зевсом от Фемиды (Hes. Theog. 902–903). Ее сестры – Ирена (мир) и Дика (справедливость). Спартанскому поэту Тиртею принадлежит целая элегия, называемая «Благозаконие» (Tyrt. fr. 4 West). Судя по тексту элегии, идея «благозакония», по-видимому, пришла из Дельф – ее изрек спартанцам сам Аполлон[219].
О благозаконии законодатель также говорит в элегии, называемой традицией «Эвномия» (Благозаконие). В ней Солон заявляет, что боги не дадут городу погибнуть из-за неразумья граждан. Перечислив творимые ими злодеяния, он восклицает:
Таким образом, солоновское «Благозаконие» – не столько разновидность демократического устройства или его начальная стадия, сколько политический порядок, который, в понимании автора, содействует прекращению политических распрей.
Реформы не затронули основ аристократического режима, сохранив почву для возникновения аристократических группировок. И тем не менее реализация новых политических идей стала возможной лишь в результате их поддержки народной массой, т. е. благодаря тому, что Солон становится простатом демоса. И это было одной из существенных новаций, способной оказать влияние на последующую политическую эволюцию.
1.3. Тирания в Афинах
После реформ Солона в Аттике разгорается борьба трех политических группировок, которая была продолжением ситуации, сложившейся накануне реформ Солона. «Этих партий (staseis), – сообщает Аристотель, – было три: одна – паралийцев с Мегаклом, сыном Алкмеона, во главе, которые, по-видимому, добивались среднего образа правления; другая – педиаков, которые стремились к олигархии, ими предводительствовал Ликург; третья – диакрийцев, во главе которой стоял Писистрат, казавшийся величайшим приверженцем демократии» (Arist. Ath. Pol. 13. 4)[220].
218