Кстати сказать, источники называют телохранителей Писистрата дубинщиками (korynephoroi). Геродот даже считает нужным подчеркнуть, что это были именно дубинщики, а не копьеносцы (οἳ δορυφόροι μὲν οὐκ ἐγένοντο… κορυνηφόροι) (Herod. I. 59)[286]. К. Моссе, сравнивая дубинщиков Писистрата с сикионскими дубинщиками (korynephoroi или katonakophoroi), считает эти термины пренебрежительным названием народа[287]. Дж. Бордмен несколько иначе объясняет появление дубинщиков. Он усмотрел в выделении Писистрату телохранителей-дубинщиков подражание Гераклу, которого также очень часто изображали окруженным вооруженными дубинами людьми[288].
Очевидно, однако, что дубинщики едва ли могли быть надежной охраной для Писистрата, а равно представлять собой хоть какую-то угрозу для его противников[289]. Поэтому вопреки Геродоту есть основания полагать, что охранники Писистрата были именно копьеносцами, а не дубинщиками. Косвенное подтверждение тому находим у Геродота, оспоривавшего мнение тех, кто говорит о копьеносцах. Другими словами, существовала иная точка зрения, которую Геродот вынужден был опровергать.
Кроме того, предположение о копьеносцах подкрепляется, на наш взгляд, одним из фрагментов Солона. Когда Солон узнал о том, что Писистрат сделался тираном, сообщает Диоген Лаэрций, он написал афинянам следующее:
Rhymata обычно переводится как «средства защиты», т. е. стрелы или копья[291]. И если это не поэтический образ, то Солон, припоминающий афинянам факт выделения ими охраны Писистрату, говорит о лучниках или копейщиках. Наконец, еще раз заметим, что doryphoroi – традиционное наименование охраны раннегреческих тиранов[292].
Итак, на наш взгляд, Писистрат пришел к власти с помощью doryphoroi. Однако и после этого остается не вполне понятным, зачем вообще ему нужны были телохранители. Ответ на этот вопрос следует искать в иной сфере. Любопытно, что многие раннегреческие тираны захватывали власть или удерживали ее, опираясь на epikouroi или doryphoroi[293]. Объяснение этому можно найти в «Политике» Аристотеля. Рассуждая о необходимости вооруженной охраны у царей, он говорит: «Ведь если бы даже он был полновластным владыкой по закону и не совершал ничего по своему произволу и вопреки закону, все-таки у него, несомненно, должна быть в распоряжении известная сила, опираясь на которую он будет в состоянии охранять законы…Такой царь должен владеть вооруженной силой, и она должна быть настолько значительной, чтобы царь, опираясь на нее, оказывался сильнее каждого отдельного человека и даже нескольких человек, но слабее массы граждан. Такую именно охрану давали древние, когда они назначали править государством какого-либо эсимнета или тирана; и когда Дионисий стал требовать себе охрану, кто-то посоветовал сиракузянам дать ему охрану именно в таких размерах» (Arist. Pol. III. 1286 b 31–41).
Эсимнетия трактуется Аристотелем как выборная тирания. «Другой вид (монархии. – В. Г.), существовавший у древних эллинов, – говорит он, – носит название эсимнетии. Она, так сказать, представляет собой выборную тиранию (αἱρετὴ τυραννίς); отличается она от варварской монархии не тем, что основывается не на законе, а только тем, что не является наследственной. Одни обладали ею пожизненно, другие избирались на определенное время или для выполнения определенных поручений; так, например, граждане Митилены некогда избрали эсимнетом Питтака для защиты от изгнанников, во главе которых стояли Антименид и поэт Алкей» (Arist. Pol. III. 1285 a 30–37)[294].
Примеры Питтака и Дионисия показывают, что избрание эсимнетов нередко было вызвано вспыхивавшими социальными смутами[295]. При этом эсимнеты должны были стать скорее посредниками и примирителями борющихся, нежели единовластными владыками. Поскольку период архаики – время, богатое смутами и конфликтами, избрание эсимнетов следует расценивать как попытку положить им конец. Не была исключением из этого правила и Аттика, где в борьбе за власть, как уже было сказано, соперничали три политические группировки.
286
Почему Геродот настаивает на том, что это были именно дубинщики, а не копьеносцы? Возможно, это было результатом его собственного исследования. Однако мы полагаем, что дело здесь в другом. Скорее всего, мы имеем дело с враждебностью историка по отношению к Писистрату, следы которой легко отыскать в его очерке о нем (см., например:
288
289
Здесь можно сослаться хотя бы на мнение Б. Лавелля, который справедливо замечает, что дубинщики не могли противостоять даже нескольким тяжеловооруженным воинам (
290
В данном случае мы принимаем сообщения источников о том, что Солон мог быть жив в момент установления тирании Писистрата. Сомнения в этом см.:
291
См.:
294
Об эсимнетах и эсимнетии см.:
295
О Дионисии и его тирании см.: