Однако на двенадцатый год после первого прихода Писистрата к власти – в 552/1 г. до н. э. по датировке П. Родса[302] – Мегакл заводит переговоры с Писистратом (Herod. I. 60; Arist. Ath. Pol. 14. 4). Их причина объяснена в источниках крайне туманно. Побеждаемый соперниками, Мегакл вынужден был начать эти переговоры – περι-ελαυνόμενος δὲ τῇ στάσι ὁ Μεγακλέης – по словам Геродота (Herod. I. 60. 2), что буквально повторяет Аристотель – περιελαυνόμενος ὁ Μεγακλῆς τῇ στάσει (Arist. Ath. Pol. 14. 4). Одни исследователи считают, что речь идет о затруднениях, возникших у Мегакла в связи с успешными действиями его соперника Ликурга[303]. Другие, наоборот, усматривают здесь свидетельство кризиса внутри группировки Мегакла[304]. Последнее, впрочем, представить затруднительно. Более реальным мотивом для создания коалиции могли быть разногласия, возникшие у недавних союзников. О начавшихся вскоре после изгнания Писистрата распрях между Мегаклом и Ликургом пишет и Геродот (Herod. I. 60). Сторонники Ликурга могли вспомнить о так называемой Алкмеонидовой скверне. Об этом же свидетельствует последующая история и поведение Писистрата, заключившего союз с Мегаклом. Условием возвращения Писистрата был, как известно, брак Писистрата с дочерью Мегакла. Последний, по словам Геродота, послал к Писистрату вестника, предложив ему свою дочь в жены, а в приданое – тиранию (Herod. I. 60). Писистрат принимает это предложение и возвращается в Афины весьма экстравагантным способом – в обществе самой богини Афины – переодетой богиней торговки Фии[305].
Вернувшись таким образом в Афины, Писистрат берет в жены дочь Мегакла, «но так как у него были уже взрослые дети, а род Алкмеонидов, к которому принадлежал Мегакл, как считали, был поражен проклятием, то Писистрат не желал иметь детей от молодой жены…» (Herod. I. 61). Разгневанный этим обстоятельством Мегакл тут же помирился со своими противниками, т. е. с Ликургом, а Писистрат вынужден был бежать из Афин (Herod. I. 61; Arist. Ath. Pol. 15. 1).
События, предшествовавшие третьему возвращению Писистрата в Афины и его окончательному утверждению у власти в 546/5 г. до н. э.[306], свидетельствуют о том, что тот вступил на традиционный для многих тиранов путь захвата власти. Возвращению предшествовала тщательная финансовая и военная подготовка, включавшая вербовку наемников (Herod. I. 61; Arist. Ath. Pol. 15. 2). Не исключено, впрочем, что Писистрат и в это время продолжал оставаться простатом демоса. Не этим ли следует объяснить тот факт, что к высадившемуся на Марафоне Писистрату стекались его союзники как из города, так и из деревень (Herod. I. 62)?
Одержав победу при Паллениде, Писистрат окончательно утвердил свою тиранию в Афинах[307]. Его противники, среди которых наибольший вес, по-видимому, имели Алкмеониды, покидают Аттику[308]. «Он упрочил свое господство сильными отрядами наемников, – говорит Геродот, – и денежными сборами как из самих Афин, так и из области на реке Стримон» (Herod. I. 64). Более приемлемый перевод данного отрывка дает, на наш взгляд, С.И. Радциг. Возможно, речь идет не о наемниках, а о союзниках – первоначальном значении термина epikouroi[309]. Если это так, то можно говорить о сохранении симпатий демоса по отношению к Писистрату.
Впрочем, для упрочения власти Писистрат прибег к взятию заложников – сыновей тех афинян, которые оказали ему сопротивление (Herod. I. 64), а также разоружил народ (Arist. Ath. Pol. 15. 4)[310]. Во всем остальном он придерживался прежней тактики. «Вообще простой народ он старался ничем не раздражать во время своего правления, но всегда обеспечивал мир и поддерживал спокойствие… За него стояло большинство как знатных, так и демократов» (Arist. Ath. Pol. 16. 7, 9).
Если все было именно так, не исключено, что Писистрат продолжал оставаться эсимнетом. Не этим ли объясняется довольно мягкая оценка его тирании, данная Аристотелем в «Афинской политии»: «Так вот тирания Писистрата с самого начала установилась таким образом и столько имела перемен. А руководил государственными делами Писистрат, как сказано, с умеренностью и скорее в духе гражданского равноправия, чем тиранически. Он был вообще гуманным и кротким человеком, снисходительным к провинившимся; бедных он даже снабжал вперед деньгами на сельские работы, чтобы они могли кормиться, занимаясь земледелием. Это он делал по двум соображениям: с одной стороны, для того, чтобы они не находились в городе, но были рассеяны по всей стране, с другой – для того, чтобы, пользуясь средним достатком и занятые своими личными делами, они не имели ни желания, ни досуга заниматься общественными. А вместе с тем и доходов поступало к нему больше при условии, если обрабатывалась земля, так как Писистрат взимал десятину с получавшихся доходов. По этим же соображениям он учредил и “судей по демам”, да и сам часто ездил по стране, наблюдая за ходом дел и примиряя тяжущихся, чтобы они не запускали своих работ, отправляясь в город» (Arist. Ath. Pol. 16. 1–5)?
304
307
Андокид заявляет, что его прадед Леогор возглавлял противостоящих Писистрату афинян (
309
Вариант С. Радцига: «…Писистрат таким образом в третий раз подчинил себе Афины и тут уже прочно утвердил свою тиранию благодаря помощи многих союзников и большим средствам…» (
310
Впрочем, остается не до конца ясным, когда же афиняне были разоружены. Фукидид сообщает, что разоружение афинян произошло позже – лишь после убийства Гиппарха. До этого афиняне участвовали в Панафинейских процессиях с оружием в руках (см.: