Другими словами, первенствующая роль аристократов на поле брани могла сохраниться и с появлением фаланги[66]. При этом аристократия продолжала оставаться всадническим сословием, что ничуть не мешало ей воевать в пешем строю, т. е. быть promachoi – стоящими впереди[67]. Конь в этом случае оставался символом (и в большей мере именно символом) аристократического, рыцарского статуса.
Появлению аристократии сопутствовало распространение героических культов. В свое время нами было высказано предположение, что героические культы могли быть связаны с процессом формирования фратрий[68]. О том, что они представляли собой и как появились, практически ничего не известно. Мы не можем сказать, возникали ли они в недрах более крупных социальных образований – фил либо появились независимо от них. Упоминаемая Аристотелем социальная структура, в которой филы состоят из фратрий (Arist. Ath. Pol. fr. 3), могла сложиться в более поздний период. Определенно можно сказать лишь то, что фратрии, только появившись, становятся основной политической ячейкой[69]. Это значит, что народное собрание, если оно тогда уже существовало, скорее всего, было собранием фратрий. Косвенно эту мысль подтверждает то, что традиция ничего не сообщает о связи фил с государственной организацией[70]. Подобная связь, а именно формирование филами совета 400, возникнет лишь при Солоне.
Возникновение героических культов можно связать с начавшейся на рубеже IX–VIII вв. до н. э. внутренней колонизацией Аттики. Рост населения сопровождается заселением ранее пустовавших или слабо освоенных районов, что исследователи определяют как внутреннюю колонизацию[71]. Именно к этому времени относятся обнаруженные археологами в тех или иных частях Аттики следы складывания культа героев (так называемого tomb cult), возникавшего вблизи древних микенских захоронений. Н. Колдстрим полагал, что это было связано с распространением гомеровского эпоса[72]. Бросается в глаза связь изображений живых и погибших воинов, получивших распространение в вазописи, с героическими культами[73]. А это, в свою очередь, указывает на связь культов с процессом формирования аристократии.
Э. Снодграсс, впрочем, считает появление культа героев результатом освоения территорий в процессе внутренней колонизации[74]. Таким способом земледельческим населением устанавливалась связь с осваиваемой им территорией. Ему возражает Дж. Витли, который видит в этом не столько результат освоения территории, сколько заявку местной знати на автохтонию в противовес Афинам[75]. То есть он усматривает в появлении героических культов политический подтекст[76].
Другими словами, в VIII в. до н. э. можно говорить о появлении аристократии. В начале и середине VIII в. до н. э. появляются погребения, которые можно назвать аристократическими (например, кладбище Керамика и Дипилонские захоронения)[77]. Особенностью данного периода становится появление богатых захоронений не только в Афинах, но и в Аттике[78]. Следовательно, можно говорить о появлении аристократии как афинской, так и периферийной. Мало того, И. Моррис отмечает, что каждое сколько-нибудь крупное поселение имело свой собственный стиль погребений[79]. Отмечается также, что немалая часть захоронений, находящихся за пределами города, – будем называть их аристократическими – были богаче афинских[80].
66
См.:
67
Дополнительным подтверждением тому может служить надпись с могилы некоего Креза, павшего в бою, принадлежащего, возможно, к роду Алкмеонидов. В ней погибший также назван
68
См.:
69
71
72
73
74
75
80