Истинным открытием оказались письма отца Георгия Флоровского, не только содержанием, но и откровенными признаниями, где он пишет владыке: «...я сердит на себя, плохо молился на Афоне и думал только о собственных переживаниях»; или беспокойными мыслями о невозможности найти собеседника по душе, об одиночестве и метании в поиске «своего» места: «то ли остаться на приходе и проповедовать, а то ли уйти с головой в богословские писания». Письма русско-французского богослова Мирры Ивановны Лотт-Бородиной — истинный алмаз мысли, глубины, знаний! С ними пришлось потрудиться немало, так как в желании переписать их, не упустив слов, пришлось преодолеть с помощью лупы и работы с двумя мониторами трудности ее почерка, которые были связаны с болезнью суставов: «...я с трудом пишу, пальцы плохо слушаются, боли в спине, мне тяжело подолгу сидеть».
Личность отца Давида Бальфура — столь сложная, непоследовательная и даже загадочная, и сии эпитеты находят подтверждение по мере чтения его писем, в которых он делится с владыкой своими сомнениями. В равной степени это имеет
6
Предисловие
отношение и к человеку, совершенно забытому — отцу Силуану (в миру Роман Стрижков), который стал впоследствии настоятелем в старческом доме Сент-Женевьев-де-Буа. Письма В. А. Маевского из Белграда, который долгие годы был секретарем Патриарха Сербского Варнавы (Росича), охватывают интереснейший предвоенный период взаимоотношений между разделенными Церквями, предсоборные встречи, Собор, личные впечатления, а также послевоенный период (швейцарский). Письма А. В. Карташева и отца Кассиана (Безобразова) приоткрывают нам неизвестные календарные страницы их жизни, передвижения в пространстве и уточняют многое в их биографиях.
Переписка охватывает практически весь период жизни русских людей в эмиграции, их волнения, надежды, предчувствия, лихорадку неминуемой Второй мировой войны, вплоть до 1951 года. Почти в каждом из писем предвоенного периода звучит тревога, обреченность, не говоря о тупиковой ситуации, в которую было ввергнуто разделенное тело Русской Церкви; от межюрисдикционного раскола страдали все, независимо от того, в каком лагере они оказались: «Евлогианском, Московском или Антоньевском».
Увлекательны письма Кирилла Александровича Кривошеина, младшего брата владыки. Он хороший рассказчик и, помимо всего прочего, знаток литературы, богословия и искусства. Как и все братья, Кирилл был полиглотом. На протяжении всех десятилетий пребывания владыки на Афоне, он оставался его постоянным корреспондентом. Для нас самих личность Кирилла стала настоящим открытием! Связь с братом-монахом не прерывалась у него вплоть до 1947 года (даже из немецкого плена в 1940-1941 годах Кирилл продолжал ему писать), когда по не выясненным до сих пор обстоятельствам владыка был арестован в Греции и исчез из поля зрения до 1950 года.
26 сентября 1947года в Салониках состоялся суд. По обвинению в сотрудничестве с немецкими оккупантами трибунал постановил приговорить группу русских и болгарских иноков к тюремному заключению: монаха Василия — к двум годам. Кроме того, ему, несомненно, припомнили то, что он несколько лет вел в Киноте наряженную борьбу против ограничительных мер греческого правительства, препятствовавших притоку на Афон послушников из Восточной Европы. В этой книге есть письма владыки, датированные 1950-1951 годами, по которым во многом вырисовывается картина его возвращения из заключения на острове Марконис, благодаря спасительному предложению от отца Николая Гиббса уехать в Оксфорд.
Об отце Николае Гиббсе до сих пор мало известно, кроме того, что в течение ряда лет он преподавал английский язык детям императора Николая II, в апреле
7
Афонский период жизни архиепископа Василия (Кривошеина) в документах
1934 года принял православие, потом монашество с именем Николай, в 1941 году переехал в Оксфорд, где основал православный приход. В 1945 году перешел из Русской Зарубежной Церкви в Московский Патриархат. Но незримое присутствие императорской семьи и в случае переезда владыки в Оксфорд сыграло в 1950 году провидческую роль! В несчётный раз на краю смерти сохранились Кривошеи-ны. Через все испытания, аресты, обыски, лагеря, эмиграции и реэмиграции прошел находящийся в нашей семье медальон с частицами мощей (власов) Святого Серафима. Прислан этот медальон был Государыней в 1918 году из Тобольска в благодарность за помощь Александра Васильевича Кривошеина, которую он оказал Государю императору и его семье.