Безошибочно можно утверждать, что из всего православного духовенства на Западе, и это независимо от юрисдикционной принадлежности, владыка Василий был тем, который реальнее и глубже всех знал, понимал, анализировал «советскую действительность», делал это любя и в твёрдой уверенности её временности и преходящести. Он оказался прав.
В одной немецкой кинохронике показано, что во время войны 19411945 годов в одном из помещений Пантелеимонова монастыря висел портрет Гитлера. Чему удивляться? За каждым из монахов было мирское прошлое, помеченное Октябрьским путчем и Гражданской войной. Это их преследовало всю жизнь... Среди братии, абсолютно так же, как и в русской диаспоре во Франции, произошло разделение. Некоторые искренне думали, что Германия может освободить СССР от большевизма и вернуть прежнюю Россию. Другие чувствовали, что вопреки коммунистической диктатуре Россия ещё жива и призвана возродиться. Владыка Василий, конечно же, принадлежал ко второй группе. Об этом трагическом распутье теперь уже много написано, вышли исторические книги. В этом сборнике есть целые абзацы из писем, которые подтверждают подобные настроения, царившие в русской эмиграции.
Постепенно мы приближаемся к разгадке ареста и заключения владыки. Некоторые предположения уже опубликованы в прежних книгах, где подробно рассказывается о неизвестной доселе никому истории исчезновения монаха
15
Афонский период жизни архиепископа Василия (Кривошеина) в документах
Василия с Афона в сентябре 1947 года и о его прибытии в Оксфорд в феврале 1950 года. Вот слова, которые приводятся в книге пресвитера Бориса Бобринского: «В 1950 г. я, окончив Сергиевский институт в Париже, находился в Афинах, где работал в Национальной библиотеке с рукописями трудов святителя Григория Паламы. Тогда-то в городе и появился монах Василий (Кривошеин). Измождённый, голодный, в прохудившемся подряснике, как будто после пребывания в каком-то островном монастыре». Впоследствии отец Борис часто встречался с ним и в библиотеке, и в русской церкви св. Никодима, а письма, которые мы публикуем здесь, полностью подтверждают это заключение.
О причинах исчезновения владыки с Афона и его прибытия в Афины в том виде, в котором встретился с ним отец Борис, долгие десятилетия было ничего неизвестно. Для русского читателя и церковного историка завеса, приоткрывающаяся только сейчас над теми далёкими событиями 60-летней давности, особенно важна, потому что это проливает свет и на политическую ситуацию того времени, раскрывает (неожиданно!) даже незнакомому с этой темой человеку труднейшее положение, в котором оказалось монашество на Афоне, невольно попавшее в клубок церковно-политических конфликтов.
Даже после вынужденного отъезда с Афона владыка Василий не перестает заботиться о судьбе Святой Горы, в частности о монастыре Святого Пантелеимона, насельником которого он считал себя всю жизнь. Везде, где бы он ни жил (в Оксфорде, в Париже, затем в Брюсселе), его образ жизни всегда будет нести отпечаток монашеской простоты; темы богословских исследований, которые он выбирает, и смирение, с которым он приступает к изучению Отцов, всегда отмечены печатью его «афонства»; но главным образом он продолжает интересоваться тогдашней ситуацией на Святой Горе, поддерживает постоянную переписку с монахами, принимает паломников и читает все, что в той или иной мере касается Афона. Например, архиепископ Василий бережно сохранил «Православный церковный календарь на 1976 год» (издание Московской Патриархии) только потому, что тот был посвящен Святой Горе. Он также всеми возможными способами оказывает помощь монастырям3.
В нашей семье, мы всегда думали и верили в то, что владыка Василий во многом был для нас неким «ангелом хранителем». Мы в 1948 году оказались в СССР, без прав и защиты, подвергались репрессиям, и владыка нас своими молитвами и самим существованием спасал и уберегал...
3 См.: Агеев Д., свящ. Вступительное слово к переписке архиепископа Василия (Кривошеина) с Афоном (Василий (Кривошеин), архиеп. Из переписки с Афоном // Церковь и время. 2008. № 43).
16
Предисловие
Владыка Василий умер у себя на Родине, в городе, где родился, и недалеко от церкви, где был крещён, совсем рядом от семейного дома. Родившись в Петербурге, Владыка никогда не называл этого города Ленинградом, а говорил «город на Неве». Можно сказать, что земными днями владыки, кончиной его распорядилось Провидение, и теперь он покоится в родном Санкт-Петербурге. На его могилу приходит много разных людей со своими несчастиями и надеждами: они молятся здесь, и многие рассказывают, что получают утешение от афонского монаха Василия.