Но и это еще не все. Появилось в этих землях и другие направления, вышедшие из брахманизма. Это джайнизм и буддизм.
Когда Афоня услышал знакомое слово, то встрепенулся. Как же, он помнит своего попутчика джайна, который никогда не наступит на букашку, залепит рот, чтобы туда не залетела муха, и будет, не останавливаясь, бродить по миру, как вечный жид.
Добродушный Музафар пояснил, что джайнисты вообще народ странный, но очень уж влиятельный. Их здесь побаиваются даже брахманы. А вот буддисты подались из Индии на восток, чтобы не конкурировать с брахманизмом. Вера у буддистов терпеливая и мягкая, им проще уйти, чем с кем бы то ни было воевать.
Под эту нудную, но интересную лекцию бродяги Музафара Афоня и уснул.
Тем временем Зигмунд и Карло успели отдохнуть и было решено, что карлик отправится в ближайшую деревню, что находилась рядом с пристанью парома через Ганг, разузнать последние новости. Медведь немало удивился, когда из пожилого, в общем-то, карлика, Карло, вдруг преобразился в мальчика подростка. Под замызганным халатом кудесника у лилипута оказалось довольно молодое тело с хорошо развитой мускулатурой. Свою жидкую бороденку он сбрил раковиной речной мидии и предстал в виде чумазого индийского пацаненка, разве что нос тонкий и крючковатый, а не широкий и мясистый, как у местной ребятни.
Пока Карло ходил на разведку, медведь наловил речной рыбы и, обмазав глиной, бросил в угли костра, а часть улова принялся коптить на нехитрой коптильне, которую он соорудил на речном обрыве. За этими приготовлениями время пролетело незаметно, и с разведки вернулся Карло.
Иезуит узнал много чего интересного. И то, что их повсюду ищет целая армия шпионов, и то, что Афоню вместе с другими преступниками режима Чандры увезли в джунгли, и то, что об этом уж очень настойчиво трезвонили глашатаи на всех поворотах города. Из этого хитрый Карло сделал вывод, что их с Зигмундом собираются ловить «на живца», то есть на Афоню, иначе не зачем было бы включать на полную катушку всю местную пропагандистскую машину. Опять же, в школе иезуитских шпионов, на занятиях по психологии, им рассказывали про различные типы людей. По той классификации Чандра был одним из самых опасных типов, подозрительного и безродного тирана, который панически боится потерять свою власть, а значит, сделает все, чтобы ее сохранить, сколько бы для этого не потребовалось угробить человеческих душ.
С другой стороны в информационных сообщениях говорилось, что пойман весь диверсионный отряд: и медведь, и карла. Значит, они с Зигмундом проходят по тайным ведомостям, как уже пойманные преступники, что означает, что их жизнь теперь не стоит ничего. Итог — их продолжают ловить, постараются устроить засаду, когда они пойдут освобождать Афоню и, самое печальное, их жизнь никому не нужна, поэтому при первом удобном случае их просто угондошат.
Зигмунд и Карло ели молча. Каждый был погружен в свои не очень веселые мысли.
— Ас-саляйм-алейкуму!
Товарищи обернулись и увидели, дервиша, который выпростался на полянку из цепких береговых кустов.
— А ты, кто такой? — вскочил на ноги Карло и принял боевую стойку.
— Бедный дервиша мой, — запищал странник, как будто испугавшись. — Ходима туда, ходима сюда, во славу Аллаха. Видима костер горит, люди добрые сидят, думана, дай подойду погреться-мана…
— Иди уже погрейся, божий человек, — позвал Зигмунд. Он ведь был русский медведь, хоть и имя носил иноземное, но по русской традиции никому не мог отказать в приюте.
Однако Карло этот визитер не очень понравился. Что-то в его облике было не то, что-то напрягало иезуита в фигуре дервиша, манере держаться, а скрытое за капюшоном лицо так вообще вызывало массу подозрений. Вот, что он физиономию прячет?
А Зигмунд тем временем уже протянул копченую рыбину странствующему мусульманскому монаху.
— Ешь, на здоровье, — пригласил он бродягу к костру. — Чем, как говорится, богаты, тем и рады.
Дервиш жадно схватил кусок окуня и, не открывая лица, принялся за еду. Его жилистая рука заносила щепоть в раструб капюшона и возвращалась уже пустой за новым куском. Пусть поест человек, раз голоден, не жалко.
Поужинав, компания разместилась вокруг костра и скоро уже все трое храпели, завершая этот день, который принес столько неожиданных поворотов.