— Почему вы смеете так думать?
— Сначала ответьте да или нет?!
— Да, — улыбнулся Фалис. — Что ж, у вас есть доказательства?
— Есть.
— Предоставьте мне их.
— Чтобы Аура их быстро уничтожила? Весьма талантливо назначить сестру в шпионы, под залогом учителя, влюбленного в хозяина Даркфилла. Однако, эта девушка, когда вынимала альбом из тайника, потеряла одну важную карточку — фотографию мисс Литл с закрашенным наполовину лицом. Интересно, убийца ли закрасил ее или сама мисс Литл? А что, если это сделала быстро Аура, которая потом отвлекала нас тем, что это сделал убийца. Вероятно, дело было не в нем, как мы считали, а в самой мисс Литл. Что ж такого могло быть с мисс Литл? Кажется, человек, закрашивающий половину лица мисс Медуз хорошо знал, что у семьи Медуз родинка находится под правым глазом. Поэтому, особо не раздумывая, Аура закрасила ту часть, которую привыкла видеть, не обращая внимания на то, что родинка под другим глазом. Что ж, видно, эта родинка имеет хорошее значение, раз к ней так важно отнеслись… А кто у нас так известен родинками? Уж не семья Медуз? Все складывается: Видно, мисс Литл хотела почувствовать себя Медузой. А зачем ей это? Совершенно непонятная ситуация! Да только женщины — существа странные. Кто бы мог додуматься, что она хотела стать женой Фалиса Медуз… Или не хотела… Сколько много моментов и улик Аура сумела замаскировать или уничтожить! Например, дневник мисс Литл. В нем все есть. И из него выпала фотография Мэри. Почему никто не задал тогда вопрос, откуда она там, на полу, взялась? Это меня и натолкнуло на мысль, что кто-то ее уронил, причем недавно. Тот, кто знал о тайнике. А кто может знать о нем — посвященный или очень хорошо ищущий. Разве может быть простым совпадением, что кто-то взял дневник, да еще и фотографию зачеркнул? Это тот человек, который не хочет чтобы мы знали о том, чего знает он, значит, этот человек был всегда с нами. Все факты указывают на Ауру. Кого же ей скрывать? Океана? Он даже не был особо знаком с Мэри. Какая же выгода в этом? Океания? Она ребенок. Из револьвера стрелять не умеет, также как и старший Медуз. Аура, насколько я знаю, тоже не держала его в руках. Кто тут у нас остался? Уж не Фалис ли? Да, в том возрасте ты уже был вовлечен в свои полицейские игры. Что ж, объясни теперь нам, зачем ты ее убил?!
— Ха-ха! Неплохо, неплохо, — захлопал в ладоши Фалис, нисколько не побледнев. — Ты упустил великолепного отца. Если бы я женился на ней, я бы имел власть над отцом. Каким образом — я не скажу. Все, довольны? — засмеялся он. — Теперь арестуете меня?
— Зря ты так поступаешь, Фалис, — говорил мистер Кью. — Нам все равно на твою свободу. Плохо будет от этого не тебе, а людям, которым ты дорог. До свидания, — он развернулся и вышел из особняка. На улице его ждала группа детективов.
— Простите, что я не дал вам полностью расследовать преступление. Иначе, все бы пошло не так…
— Все нормально, — пожал ему руку доктор Лорн. — Только, что это нам дало?
— Нечего, кроме грусти. Как жаль, что правда почти всегда грустна…
Комментарий к Вторая книга. 1 глава. Год спустя Думаю, для первого раза детектив более-менее нормален :P
====== 2 глава ======
Снова тишина в замке Дакрфилла. Дождь льет вот уже третий день, не переставая, что сильно влияет на настроение мадам Веир, ненавидящей дождь. От этого факта даже деревья будто бы согнулись, а хмурые тучи словно стали ближе к земле, вследствие чего Флаффи каждый раз пыталась до них дотянутся. Из-за угрюмых дней и их долгой продолжительности, жители Даркфилла, кроме Грея, были счастливы, если их лица хоть немного, но касался светлый горячий луч солнца. По сути лучик — такое маленькое явление, а сколько радости он доставляет людям, на чье сознание уныло давили пасмурные дни. Однако, были и те, кому дела не было до настроения, и их не пугала надутость природы. Они не надувались в ответ, а радовались. Да, Флаффи весело бежала под дождь, а потом возвращалась грустной — он ей напоминал Лилию. Однако, девушку это не останавливало. Ей казалось, что это только на пользу, ведь Лилия тоже любила дождь… Вот так вот, окунаясь в воспоминания, птица выходила в сад, садилась на железную скамью и думала о Луке и Лилии. Когда она смотрела на красоту природы, пушистые, огромные деревья, громадные облака, плывущие по лазурному небу, словно по морю — ее охватывало такое гнетущее чувство, что глаза птицы наполнялись слезами. Все потому, что она понимала, что такого волшебства, такой свободы не знает ни Лука, ни Лилия. «Как бы я хотела, чтобы они все были со мной рядом!» А иногда она даже хотела по-другому, быть вдвоем — без свободы, но счастливыми. Если ей приходилось восстанавливать их образы в голове, будьте уверены, что возврат в Даркфилл потом не обходился без красных и мокрых глаз. Ясность, как редкое счастье, приходила на улицы не часто. Но солнце все равно старалось осветить всех людей и такие дни были! Тогда мистер Рид, доктор Лорн и Флаффи шли гулять. Они даже нашли реку, в которой можно потом когда-нибудь искупнуться. Правда, доктор Лорн заявил, что купаться в этой реке не будет из-за плохого качества реки, а мистер Рид добавил, что после проливных дождей она очень холодная.
— Не гигиенично! Если на поверхности плавают утки — вода грязная.
Флаффи захохотала и попробовала дно. Везде коряги. Но так красиво: деревья тянутся своей пушистой кроной к небесной воде, тем самым окрашивая ее в зеленый цвет. Пожалуй, если бы в тот момент какому-нибудь фотографу удалось запечатлеть деревья и воду на камере, то люди потом бы спутали, где вода, а где небо и деревья. И они наверняка потратили бы немало времени, переворачивая ее то вниз, то вверх, в поиске отличий. Даркфил все по-прежнему был хмур и мрачен. Почему-то Грей, сразу же после расследования, запирался в комнате и никого не впускал к себе. Его настроение было очень пессимистичным: он не хотел никому показываться на глаза, тем самым, с утра до вечера этот человек просиживал дни взаперти. Никто даже не знает, ел ли этот странный человек вообще. Говорят, что лишь ночью он выходил на улицу, когда все уже спали, и смотрел на ночное небо. Данный факт влиял на всех одинаково — Грей, с таким добрым сердцем, переживает по поводу своего бывшего друга. Есть еще варианты, что на хозяина так пагубно отразилась плоха погода. А может все вместе… Во всяком случае, плохо было не только Флаффи, которая это тщательно скрывала, но и Грею, открыто показывающему свое состояние. Все люди, имеющие сердце, склонны переживать. Кому-то это на пользу, а у кого-то это не очень счастливое занятие отнимает силы и нервы. В данном случае, силы и нервы были повреждены у Грея, отчего мадам Веир, когда узнала про его самочувствие, не отходила ни на шаг от хозяина и пихала ему всякие лекарства. Присутствие старушки немного отразилось на прошлом минорном существовании — Грей начал потихоньку появляться в гостиной, а вскоре он и свободно передвигался по дому, только угрюмо и холодное выражение лица с впадинкой на лбу не исчезали. Вот и сейчас, когда солнце стояло ровно над горизонтом, освещая все своим светом, тем самым, радуя Флаффи, жители Даркфилла сидели и отдыхали в гостиной. Мистер Кью с антипатией читал какую-то неинтересную газету, доктор Лорн спал, мадам Веир что-то шила, обучая Флаффи тому же ремеслу, мистер Рид сидел возле камина и Читал вслух, надев очки, стихи Кирика, который в это время читал какую-то книгу. Вот она — семья: все заняты своим делом. Но почему у Кирика и Грея грустные лица? А мистер Рид все время чихает? Эпидемия какая-нибудь… Или плохие новости… Неожиданно дверь распахнулась и перед всеми оказалась бледная девушка, в которой Флаффи узнала бедную девицу у источника — Софию. Она еле стояла на ногах и вот — вот могла упасть к ужасу обитателей дома.
— Простите… — начала она, с трудом сдерживая себя, — Фалис…
Грей мгновенно очутился около нее, подал ей свою бледную руку для надежной опоры. Ее вид был очень мучителен для присутствующих, она с мольбой смотрела на мистера Кью, но с такой сдержанностью, что всем казалось, что еще момент и весь ее огонь, вся ее пылавшая мучительным огнем страданий душа вспыхнет и сожжет эту хрупкую фигуру, обопершуюся на более сильную руку Грендона. Она пару раз пыталась начать говорить, но не единого слова не вырвалось из ее милых уст. Только Кирик Кью вдруг тихо прошептал ее имя, и ее слезы потекли ручьем, и она закрыла лицо руками.
— София! София! — Грей обнял ее, пытаясь успокоить девушку, но она не могла остановиться. Что-то сильно разрывало душу.
— Фалис… Он в тюрьме, — София уткнулась в грудь молодого человека.
— София! Не плачьте, прошу вас!
— Я полюбила его, утешая себя неверной надеждой, что смогу его изменить, но… Какая я наивная! — София прижилась всем телом к Грею, который не выпускал ее из объятий.
Каждый знал, какая тяжелая доля выпала бедной девушке. Флаффи сама начала дрожать, бледнеть и покрываться пятнами, иногда она даже уходила куда-то из комнаты и начинала тихо плакать, так, чтобы никто не услышал, а потом возвращалась и тоже обнимала девушку, только с другой стороны. Мадам Веир тоже не могла смотреть на слезы Софии, и она лишь молились, чтобы девушке пришло успокоение, а сама иногда тоже проливала слезу. Мистер Рид напряженно ходил из угла в угол, думая о чем-то серьезном, отчего его лоб морщился, но стоило ему бросить взгляд на бедное создание, как его лицо смягчалось и наполнялось грустной нежностью и жалостью. Даже доктор Лорн, который не мог на первый взгляд, никак быть знакомым этой девушке, был так растроган и задет ее чувствами до такой степени, что он иной раз подходил к ней, предлагал ей свою помощь или как-то успокаивал ее добрыми словами. Лишь Грей молчал и прижимал к себе хрупкое существо, понимая, что он ее единственный близкий друг и что больше у нее нет никакой опоры, кроме него.