— Мисс, вот вам ваш завтрак, — высунулась из-за двери служанка.
Флаффи остановилась, ка вкопанная, взяла из руку служанки поднос, положила на стой небольшой столик, поблагодарила ее.
— У вас все хорошо? — как-то вяло спросила служанка.
— Все хорошо. А у вас?
— Хорошо, спасибо. Правда, вчера такой день был, мы все на нервах.
— Правда? — она впилась глазами в девушку. — Я надеюсь, все ещё живы?
— Пока да.
— Никому помощь не нужна?
— Нет, мистера Фауста уже увезли.
— Увезли?
— Да. Остальные гости тоже разъезжаются. А вчера ночью приезжала полиция и смотрела на труп.
— Чей труп?!
— Мистера Порта. Он пытался убить мистера Фауста.
— И что же? Нечего не произошло?
— Да нет, только все, как я уже говорила, на нервах.
Флаффи облегченно вздохнула, села за свой столик и начала завтракать. Покончив с едой, девушка нерешительно подошла к двери и простудились: оглушенные тихие разговоры проникали в стены Даркфилла, которые и так, под ужасом нагрянувших событий, так и шептали: «Смерть! Смерть!» Девушка, тяжело вздохнув, отошла от двери. Около двадцати минут она пыталась отвлечься своими книгами, но никакие умные мысли автора ею никак не разжевывались. Тогда она начинала думать. Как же это печально — думать… Всегда, когда твои мысли движутся в правильном направлении, конечной остановкой будет разочарование и грусть. Но девушке нельзя было грустить. Она обещала это своему хозяину. Флаффи вскоре снова подошла к двери. Тишина. Девушка отворила дверь — никого. Птица спустилась вниз, в гостиную — никого, кроме одинокого хозяина. Девушка нерешительно спустилась с лестницы и остановилась, также нерешительно, но очень странно бросая взгляды в хозяина. Он нечего не сказал ей, хотя Флаффи тихо поздоровалась с ним. Может быть он не слышал ее, и даже не заметил присутствия девушки, и, на первый взгляд, его можно было понять, так как он держал в руках книгу, но его бледные пальцы не разу не коснулись страницы, а глаза туда даже и не глядели. Флаффи сидела в молчание, ожидая того, чего она сама не знала. Пару раз ей хотелось вернутся в комнату и оставить этого человека одного, но она не могла этого сделать. Нацеленная сила приковала ее к месту.
— Как странно видеть родные лица, хорошо тебе знакомые, так глубоко полюбившиеся тебе и замечать в их глазах печаль, вызванную чем-то неопределенным. Флаффи, ты знаешь, что Океана больше нет?
Не знаю, что почувствовала в этот момент Флаффи, однако глаза ее опустились и мрачная тень легла на нее. Казалось, будто она перестала дышать.
— Кирик это пережил. Все это пережили. Внешне… Флаффи, ты видела смерть?
— Нет, сэр, — сухим голосом ответила девушка, будто комок застрял в ее горле. — Но я знаю, что это. Мне приходилось видеть умирающих птиц.
— А смерть близкого человека? У тебя есть родители? — Нет, сэр.
— Братья, сестры?
— Нет, сэр.
— Так ты совсем одна?
— У меня есть Вы, Кирик, мистер Рид, мадам Веир и Лука.
— Заключенный? Ты до сих пор надеешься, что он освободиться?
— Да, сэр. Я в этом уверена. Я могу заплатить за это своей свободой и чем угодно…
— Плати. А потом что будет? Ты думала, каким может стать тот человек, ради которого ты пожертвуешь собой?
— Думала. Если я отдаю за него жизнь, значит я в нем уверена.
Грей удовлетворительно кивнул головой:
— Ты молодец. Но только… Не теряйте себя.
— Если я буду думать о себе, и как бы не запутаться, то я потеряю не только себя, но и своих друзей. Мистер Кью, зачем вы так грустите? Возможно, я не пережила того, что пережили Вы, но мне известно, какие последствия у грусти.
— Я тоже знаю, — Грей встал с дивана и направился к лестнице медленным шагом.
Он кажется даже не осознавал, куда идет. Его словно куда-то потянуло. Потом, ему почудилось, будто кто-то зовет Грея слабаком. Это были стены замка, плывшие перед ним. Он понял, что возможно сейчас лишится чувств, но ему не хотелось уступить стенам. Нет, он не даст им поглотить его своей тишиной. Молодой человек не упал. Более того, он, как ни в чем не бывало, начал подниматься по лестнице, как вдруг, Флаффи, видящая его усилия тоже встала с дивана и даже сделала несколько шагов к нему. Он продолжил подниматься.
— Мистер Кью, я люблю вас! — неожиданно, со всем своим девчачьим искренним чувством, воскликнула девушка, подбежав к лестнице.
— Я знаю, — тихо ответил он, остановившись, но не взглянув на пылающую душу.
Девушка вернулась в свою комнату. Последний разговор… Да что, разве это можно назвать разговором?! Флаффи помнила все слова, произнесенные ее кумиром, и он так спокойно отнесся к ее любви! Девушка думала, он оскорбит ее или напомнит ей свое место, а он так просто ответил, будто и вовсе не услышал ее искреннего признания! Невероятный человек… Но, что было очень странно, к ней начинало приходить успокоение. У нее будто камень с души упал, когда она сказала свои пламенные слова хозяину. Но оно вскоре превратилось в сон, внезапно обрушившийся на птицу. Девушка просто прилегла на кровать и неожиданно заснула. Крепким сном.
Но то, что она видела во сне, было не так спокойно как реальность: ребенок беззаботно лежащий в колыбели закричал пронзительным риком, но никто к нему не шел. А он все кричал и кричал, и крик его был таким душераздирающим, что Флаффи проснулась в холодном поту. «Не к добру это» — подумала она.
Фалиса Артист Медуза, конечно же, освободили от заключения, как ни в чем не бывало. Об этом знали все: и братья Кью, и Флаффи и мистер Рид, и мадам Веир и даже маленькая голова. И они ни капли не удивились. В этот раз у них планировалось новое расследование. Видимо, оно должно было взять на себя очень много затрат и сил, потому что, за пять дней до отъезда, во-первых, мадам Веир тщательно укладывала белье в машине (в этом транспорте сиденья раскладывались, как диваны и на них можно было спать), более того, а во-вторых все запасались сумками. Через неделю машина с мистером Ридом за рулём выехала навстречу новым расследованиям. На этот раз мадам Веир ехала вместе со всеми. И само собою, говорить начала она, как дышать:
— Ох, я совсем забыла взять с собою своё вязание! Какая я старая дура! Флаффи, у тебя нет вязания?
— Помилуйте, откуда?
— Ах ты вот какая! Разве я тебе не говорила, что девушка должна шить и вязать?! Это ее отличает от мужчин! Ты очень плохая девочка! Память тренируй, она у тебя очень плоха! О, Кирик, не грустите, прошу вас. Вспомните маленькую Океанию, она ведь пошла в своего братика которого… Простите, мистер Кью! Но мне правда так горько видеть ваши страдания! Фея! Вот тебе на! Вы мои таблетки принимали? Почему к вашему лицу до сих пор не подступает кровь? У меня прямо нервы сжимаются, когда я гляжу на него! Мистер Рид, вы не устали? Может кофе вам выпить, да и нам можно тоже… Ах, я забыла! Кто хочет бутербродов? Неужели я некому не нужна?..
Она так много разговаривала о всякой чепухе, что Грей не успел за всю дорогу до отеля рассказать о подробностях убийства, и когда все измученные вышли из машины, их счастью никто не ведал границ. Плохо досталось лишь Флаффи, которой пришлось разделить номер со старушкой. Когда все снова уселись на сиденья в транспорте, Грей Кью сразу начал говорить о последующем задани, причём без остановки, чтобы мадам не смогла ухватить ни секунды перебить его:
— Убили девочку. Если не ошибаюсь, десяти или одиннадцати лет. Мать ее тоже умерла, возможно ее тоже убили. Это уже не моя прихоть — расследовать данное дело, а чужого человека. Доктор Лорн, есть идеи, будто маленькую девочку убили птицы.
— Чем?
— Неизвестно.
— Ее точно убили?
— Человек, который дал мне это дело ясно сказал, что ее убили.
— Хмм, а мать?
— Умерла. Это что процентов.
— То есть, возможно, девочка жива?
— Если это так, нам нужно ее найти. Это сестра заказчика. Она из очень хорошей семьи.
— Имя?
— Ева Дорен. Слышали?
— А-а, — вступила мадам Веир, — нашумевшая история пошлых годов. Бедна девочка…
Флаффи с живостью слушала разговор, запоминая каждую мелочь, а потом стала задавать вопросы:
— Так у неё есть брат? Может он…
— Рано начинаешь, Флаффи, — перебил ее Грей. — Этот человек мало ли, что сейчас не особо отличается деньгами, так ещё и не был во время убийства. Зато он написал мне адреса тётушек девочки, которые должны нам очень многое рассказать…