Дверь отворилась и в неё вошла мадам Веир, которая весело доложила, что к ним приехал Чарльз Медуз. Вслед за ней в гостиную вошёл румяный чистый юноша, с белой шевелюрой и множеством усыпанных родинок на лице. Он был свеж и очень молод.
Флаффи остолбенела. Не прошло и минуты, как она бросилась его обнимать, радостно воскликнув: «Лука!» Молодой человек, чьё лицо сначала изумилось, так как он не понял, что сейчас произошло, а потом озарилось ясной улыбкой, прижал к себе девушку. Они стояли так пять минут. Остальные удивленно смотрели на эту пару, не веря своим глазам, причём, в полном молчании, которое изредка нарушало всхлипывание девушки.
— Лука! Почему ты так поступил! — плакала она. — Я уже смирилась, а ты взял…!
— Флаффи-Флаффи, ну зачем же так… — говорил он мягким тоном.
— Да я шучу, — сквозь слезы улыбалась девушка. — Мне так не хватало тебя!
— Знала бы ты, как плохо мне было за решётками…
Они ещё пять минут обменивались сентиментальными разговорами, а потом мадам Веир потребовала объяснений, и их приняли в свой кружок. Чарльз сел рядом с Флаффи у камина и собрался говорить, как мадам Веир вскочила с места и кинулась на кухню ставить чайник.
— Вам не стоило… — начал добродушно Чарльз.
— Помолчите насчет этого, молодой человек! Уж я-то знаю как все любят чай! Расскажите лучше нам обо всем! Да я поверить не могу, что вы раньше были знакомы с нашей птицей!
— Всему свое время… Сначала давайте я расскажу вам свою историю, потому что Флаффи меня знает как другого человека, то есть, как человека под другим именем. Так вот… — он запнулся. Кажется, Лука вспомнил об одном обещании… — Нет, вы знаете, я могу поговорить кое о чем с Флаффи наедине? Вы же не обидитесь?
— Конечно обидимся! — вытаращила глаза мадам Веир.
— О нет-нет! — спокойно ответил мистер Рид.
Флаффи и Чарльз поспешно вошли в другую комнату. Как только они остались одни, девушка, явно сгорая от желания знать обо всем, схватила друга за руки, а потом, чувствуя свою вину перед ним заговорила:
— Лука! Прости меня! — больше она не смогла нечего сказать.
Слезы снова хлынули из глаз.
— Ну Флаффи! Я ненавижу слезы! Зачем ты плачешь? Никто ни в чем не виноват!
— Ох, Лука! — она отступила от него. — Я уже забыла, что теперь Вы другой человек! У меня даже нет прав обнимать вас.
— Флаффи, да что ты! Мы всегда были равными! И сейчас нечего не изменилось, кроме моего имени! Моя настоящая фамилия нечего не значит! Потому что на самом деле я все тот же Лука! Так, я же хотел что-то сказать тебе… А, вот, у меня теперь другое детство. Нечего не спрашивай и соглашайся со мной, если любишь меня и ради еще одного человека…
— Хорошо-хорошо! Ты же простишь меня?!
— Разве ты в чем-то провинилась? Ладно, прощу я тебя, прощу! Только успокойся!
— Правда? Нет, я не успокоюсь, пока ты мне нечего не расскажешь!
— Я все расскажу. Меня же не ты одна хочешь послушать! Пойдем назад!
Они вернулись на место. Там уже мадам Веир разливала всем горячий чай.
— Присаживайтесь! — она указала на диван.
Пара уселась, и Чарльз, вздохнув и посмотрев на каждого, начал:
— Я не знал, где родился. Но воспитывался в очень хорошей семье, очень благородной. Я рос, учился, и вот однажды судьба подкинула мне Флаффи. Случилось это так: я, когда был мальчишкой лет тринадцати, потерялся в лесу. Отстал от приемных родителей, а они и не заметили этого. Я голодать, умирал от холода. Продержался я так три дня. Это было мучительно. Тогда я и встречал Флаффи. Она тогда была сама не очень здоровой, но такой живой, что после ее забот я сразу поправился. Мы стали друзьями. Так я незаметно перешел на сторону птиц. Прежних приемных родителей я так и не нашел, зато нашел тех, кому мои руки пригодились. Мы с Флаффи служили им три года. Не так, как служат птицы людям, а как люди людям, пока хозяева нас не предали. Мы с Флаффи бежали от солдат, но меня с ней схватили. Потом я сбежал и познакомился с одним удивительным человеком. Он помог мне освободить Флаффи,
однако меня снова поймали, и я сел в тюрьму. А дальше вы сами уже все знаете: нашлись мои документы, начались поиски, меня выпустили и признали сыном миссис Медуз, которая даже и не подозревала, что я родился на свет, потому что я был близнецом Ауры Сьюзан, и врачи все напутали. Вот и все. Ах да, кажется, тот мальчик, что умер давно… Он знал о документах, потому что когда-то мама ему об этом рассказала. Но никто так и не знает, кто же нашел мои документы.
— Бедный Океан! Такой хороший мальчик был! — зарыдала мадам Веир.
— Ну-ну, — успокаивал ее мистер Рид, — Все в этом мире случается неожиданно и некстати. Нужно быть ко всему готовым.
— Флаффи, а ты? — обратился Чарльз к девушке.
— А я была спасена богом, — ответила девушка. — Не нашел бы меня мистер Кирик, я бы была бы мертва.
— И ты здесь живешь?
— Работаю. Чарльз! Какой же ты теперь хороший!
— Да-да, красавчик, — он погладил свою белоснежную шевелюру.
— Мистер Кью, ну разве можно его назвать преступником? Я поверить. не могу, что этот человек был моим другом, настолько он похорошел, — обратилась к хозяину Флаффи, заметив, что тот не проявляет никакого внимания к их разговору. Грей очнулся от раздумий, потом улыбнулся гостю и выразил надежду, что тот не потеряет свое свежести.
— Ах, да! Мистер Кью, я совсем забыл! Мне передали письмо и сказали, чтобы я отдал его вам, если мне по пути.
— Кто передал? — лениво спросил Кью.
— Наш клерк. Вот, держите. Оно требует ответа.
Грей с огромной тенью и безразличием открыл конверт и вынул письмо. Потом он, как и всегда, быстро пробежал по нему глазами, причем лицо его все мрачнело и мрачнело. В конце он яростно воскликнул:
— Он меня дураком считает? Передай своему дорогому брату, Чарльз, что я ни за какие деньги не отдам ему птицу! Ни-за-что! На, Флаффи, если хочешь, прости, как ты нужна ему!
— Девушка покорно взяла письмо и прочитала, что Фалис, зная о банкротстве друга, предлагает купить Флаффи. Девушка сначала обрадовалась, ведь теперь хоть какая выгода от нее будет! Но как только она увидела горящее гневом лицо хозяина, улыбка слезла с уст ее.
====== 5 глава ======
Знаете, а ведь интересно, когда человек, которого ты очень хорошо знаешь, ведёт себя неожиданным образом в самый неподходящий момент. Страдаешь из-за этого, естественно, ты, но хуже всего, если от этого плохо самому человеку. Мистер Рид работал, как и всегда, со всем своим сердцем, со всем своим простодушием и внимательностью. Он никогда не отвлекался от своей работы, более того, каждая минута была ему дорога. Он берег их, как своё сердце. «Время — то, что позволяет нам осознать жизнь» — часто думал он, после того, как его работа была полностью закончена и отдых гостеприимно впускал его к себе. Этот забавный джентльмен ещё очень любил записывать какие-то стишки в свой чёрный блокнот, но чаще всего там красовалось слово, написанное красными чернилами: «Сын». Любил же этот человек падать в воспоминания и представлять те времена, когда его окружали настоящие проблемы… Но и сейчас у него были постоянные близкие друзья. И он был благодарен им. Кирик видел в этом старичке такую книгу опыта и знаний, что мальчик очень часто приходил к мистеру и общался с ним на очень серьёзные темы. Мадам Веир и души в нем не чаяла, хотя порой ей не нравилось его простодушие. Но разве можно человека просто не любить за простодушие? Это такое простодушное качество, что самые непростодушные простодушно прощают его владельцу простодушные слова. Так этот человек ещё и великодушен, раз при виде Грея у него очень часто сжимается сердце, а при виде Флаффи оно распускает фиалки. Ну не может же быть такой человек простым! С просто простой душой! Девочку он уважал, хоть и видел в ней ребёнка. Хотя иногда он сомневался в своих соображениях, ибо ее поступки очень часто были не детские. К примеру, когда в одно время Грей подхватил какую-то эпидемию и лежал в кровати, не чувствуя ни тела, ни жизни. Тогда Флаффи с лекарствами каждый день приходила к нему, терпеливо сидела около него, как настоящая сиделка, разговаривала с ним, поднимала ему настроение и не покидала до сих пор, пока мадам Веир не менялась с ней местами. Однажды она даже поцеловала его в лоб, когда молодой человек после долгий мучений наконец уснул. Но мистер Рид об этом не знал, и Флаффи хранила этот секрет в глубине своей души. Этот мистер никогда не ругал ее за какие-то необдуманные поступки, в отличие от мадам Веир, чья душа просто металась из угла в угол, если девушка случайно разбивала вазу с цветами.