— Как? — наконец-то спросил у Джеймса Грей.
Мистер Вольтер облокотился на стену, хмуро посмотрел на собеседника и ответил не без холодности:
— Я знал, что все так произойдет, поэтому поспешил забрать Флаффи к себе. С помощью мистера Колибера я нашел Еву и почти сразу сделал операцию, переместив сердце назад.
— Должно быть, вам неясно почему я позволил вам зайти к ней.
— Поистине нет. Но вы помогли мне. Я полностью благодарен вам.
— Потому что мы оба ужасны. Я виноват в том, что предложил вам эту сделку, а вы виновны в том, что согласились и не выполнили ее. Получается, что вы даже сильнее провинились. Однако вы привели ее в себя.
— Она не вспомнила меня мозгом ее память потеряна, однако ее душа открылась мне. Ее душа все та же.
— Я хочу этим сказать, что мы должны исправиться.
— Вы бы знали, как мне потом было плохо, когда вы раскрыли за меня преступление.
— Как видите, я дал вам славу взамен на любовь.
— Слава меня уничтожила.
— Как и любовь.
— Нет: с ее помощью заново родился.
Джеймс изменил позу и внимательно взглянул на Грея, который в это же время тоже смотрел на брата возлюбленной.
— Мы с вами поступили не правильно. Вы искупили уже одну вину, в отличие от меня, но у вас есть еще и вторая.
— Я не могу отпустить ее. Но ради нее самой я найду того человека, которому смогу доверить Еву, — еле-еле выговорил он. — Нет, не найду… Я умру, пока буду искать его, умру, когда увижу, как он на нее посмотрит! Нет, боюсь, все закончится плачевно, если я отдам ее кому-то.
— Она изменилась внешне, так как операции сделали свое. То, что она вас любит по-прежнему я даже не смею врать. Однако, моя сестра больше не потеряет памяти, чтобы простить нас, вы должны это помнить и жить так, чтобы больше не допускать подобных случаев. Вы обязаны быть хорошим мужем, а я хорошим братом.
Грей словно не расслышал последних слов, так лицо его обратилось к Джеймсу:
— Что вы сейчас сказали?!
— Вы разве не собираетесь на ней снова женится? Вы отказываетесь?
Грей рассмеялся ненастоящим смехом:
— Вы серьезно? Вы позволите мне снова все испортить?
— Мы должны исправится. Если я разлучу вас с ней, я уничтожу свою совесть и обреку себя на внутреннюю гибель. А вам предоставляется возможность искупить вторую вину.
Грей встал и подошел к брату, после чего он только снова рассмеялся, а глаза его затмили слезы.
— Не могу поверить в это, — шептал молодой человек сам себе.
— Я думал вы выпрыгнете из окна, услышав мои слова! Грей снова рассмеялся и сердечно пожал ему загорелую руку.
— Спасибо…
====== Эпилог ======
По красивому многолюдному парку, где росло множество великолепных фиалок, где были посажены декоративные деревья шарообразной формы, а по дорожке, усыпанной гравием, шёл ещё очень молодой человек, держа за руку крохотного ребёнка, смеющегося при каждом сделанном им шаге. Эта высокая стройная фигура человека и рядом образ такого улыбающегося милого ребенка поистине завораживал людей. «Скорее всего, этот красивый молодой господин — дядя ребёнка» — шептались окружающие люди. «Да что вы! Смотрите, какие у ребёнка красивые волосы! Прямо как у этого мужчины! Это явно его брат! Парень же ещё молод!» Действительно, красивое лицо молодого человека указывало, что ему не больше двадцати пяти лет. Но все, кто предполагал, что данный тип — дядя, брат, учитель, знакомый, дальний родственник, были совсем далеко от правды. Молодая фигура, любовно смотрящая на крохотного ребенка была ни кем иным, как его родным отцом. Неужели дядя мог с такой нежностью и осторожностью следить за каждым наивным и одновременно трудным шагом чужого ребёнка? Улыбаться самой счастливой улыбкой, когда крохотные ручонки тянулись к родному им лицу? Мог ли быть дальний родственник так похож на это милое создание с ямочками на щеках и лучезарными глазами?.. Для Грея эти маленькие первые шаги и улыбка была всем в его жизни. Кто же как не отец мог так любить своего ребёнка? Маленький человечек всюду играл со своим папой, весело крича и смеясь: то он попытается убежать от Грея, то попросится на руки, а потом потреплет мягкую шевелюру отца. И каждый раз мистер Кью не отказывал ему не в чем. Вот они уже спускаются по старой доброй лестнице гостиную Даркфилла. Там на диванах их ждет мистер Вольтер со своею женой — Аттерми Вольтер. Чуть дальше, расположившись почти у окна, сидит Кирик с задумчивым выражением лица. Но стоит ему взглянуть на ребёнка, как сердце его открывается всем и лицо озаряется сияющей улыбкой, а глаза наполняются слезами. Мадам Веир из доктора перешла в няни: она так и мучила бедного ребёнка своими игрушками: то принесёт кукольный маленький домик, то сошьёт платье, то подарит мяч, то пакет игрушек. Более того, у мадам Веир и у мистера Кью часто шла борьба за то, кто уложит спать малютку. Однако пожилая дама почти всегда уступала хозяину, а потом шла целовать ребёнка. А сейчас в гостиной сидит и хохочет тётя Кэрри со своей девочкой, а рядом себе что-то бормочет тётя Флу. Теперь они живут в Даркфилле. На камине стоит фотография Евы, обтянутая черной летной. Она умерла из-за слабого здоровья на руках у мужа с улыбкой на лице, оставив ему девочку. Грей и его дочка часто ходили на могилу к матери. Дорога была долгой, но очень интересной — так как маленькая девочка очень любила по дороге к матери собирать цветы, которые она сама когда-то собирала, и относить ей. Они продолжают жить спокойной жизнью. Им хватало солнца, потому что свет исходил не только от горящей звезды, но и от сердца. Если говорить, как сложилась жизнь остальных героев, то мистер Рид и его сын теперь жили вместе. Более того, мистер Мартин бросил научные увлечения, посвятив себя искусству. София, до сих пор преданная мужу и мужественно выносящая муки, нашла свое успокоение и счастье в родившимся малыше. Теперь она была не одна, а с маленьким Адамом, который рос в любви и такой заботе, что и родитель и малыш были вместе счастливы. Чарльз и миссис Медуз — два невинные особы жили довольно странно, все для ни было ново, и они даже часто ругались из-за этого. Но мы надеемся, что все у них вскоре уладится… Мистер Колибер и миссис Колибер вскоре получили по заслугам за свои незаконные поступки. Причём жена мистера Колибера потом всю вину спихивала на него бедного. Ее детишки быстро нашли себе спутников жизни и уехали от матери. Капитан Марк предпочёл и дальше управлять птицами, скрывая свою внешность. Пожалуй, теперь можно было найти всему этому объяснение: каждый раз, когда парень снимал капюшон… А может не стоит говорить? Что ж, ради Марка я пока не открою его секрета. Пока… Доктор Лорн, в которого почти на протяжении всей книги гримировался мистер Вольтер, жил себе на здоровье и даже не подозревал, что когда-то кто-то имел точно такую же внешность и точно такое же имя. Хлоя же осталась в психической больнице. Однако Мартин часто приходил туда и сидел с книгой или блокнотом для рисования, спрашивал о здоровье больной и уходил. Он знал, что это для неё конец, но верил, что девушка исправится. Однажды, когда Дороти исполнилось три года, и она уже вполне умела что-то говорить и лихо бегать, мистер Кью поскакал на коне к могиле жены, которая располагалась довольно далеко. Лошадь его была сильным и крепким конем необычной масти. Кью ездил редко на нем, но частенько любил это дело. Он ехал через поля и луга, наполненными ромашками и одуванчиками. И это было поистине великолепно видеть фигуру величественного всадника и такого же коня. Но по каким-то причинам он очень долго отсутствовал.
— Дядя, дядя, где папа? — беспокойно спрашивала Дороти, хватая за руку Джеймса, когда отец уже прилично долго не возвращался.
— Папа скоро приедет… — спокойно отвечал мистер Вольтер, сажая девочку к себе на коленки. Однако душа его тоже разрывалась на части от беспокойства…
А где-то очень далеко, посреди луга, в цветах и в высокой траве лежал молодой человек. Он лежал совершенно один, покинутый даже собственным конем-убийцей, с открытыми глазами. Из груди текла кровь. Его выражение лица было спокойным, а лицо по-прежнему оставалось красивым. Но какой сильный контраст придавало соотношения лица молодого человека с разбитой грудью… Он лежал, и его будто бы вовсе не волновало, что кровь кончалась, а сердце уже давно перестало биться. Возможно, он ещё долго будет здесь лежать в объятиях человеческого одиночества, разговаривая с ветрами, небесами и цветами. И никто не будет его отвлекать. Похоже, он навсегда ушёл из этого мира к природе, и теперь его прежняя жизнь навсегда останешься лишь волшебным сном в этой жизни, которого он так боялся и так любил.