Как рассказывают латинские писатели, у Катилины[74] это было так заметно, что некоторые люди задолго до того, как Цицерон раскрыл знаменитый заговор в его голове, утверждали, что они обнаруживали его уже в ногах Катилины, а именно: он шел иногда по улице обычным образом, затем замедлял шаг, возвращался, словно забыл носовой платок, потом останавливался и вдруг принимался бежать, пока новый проект в его голове не пересекал ему дорогу и не заставлял его останавливаться вновь...
Для мудреца не существует ничего великого и ничего малого, в особенности, когда он философствует, и можно предположить, что он не испытывает ни голода, ни жажды и не забыл свою табакерку, если нюхает табак. Тогда он в состоянии, кажется, писать трактаты о замочных скважинах, которые могли бы быть столь же важны и поучительны, как jus naturae[75]. Как известно немногим сведущим людям, незначительные, повседневные, грошовые явления содержат в себе так же, как и явления значительные, — всеобщее моральное начало. В дождевой капле заключено столько блага и искусства, что вряд ли можно было бы продать это в аптеке меньше чем за полгульдена[76]...
Часто некоторые люди становятся учеными, так же как другие — солдатами, только потому, что они больше ни к какому делу не пригодны. Правая рука должна им добывать пропитание, вот они и залегают, можно сказать, как медведи, на зиму и сосут лапу.
Если какой-нибудь ангел захотел бы когда-нибудь порассказать нам кое-что из своей философии, то некоторые положения, я полагаю, звучали бы как 2 × 2 = 13.
Гипотезы некоторых новаторов еще не противоречат опыту. Но я опасаюсь, что опыт когда-нибудь будет им противоречить.
Еще вопрос, что трудней: думать или не думать. Человек думает инстинктивно, а ведь известно, как трудно подавить в себе инстинкт. Поэтому незначительные умы поистине не заслуживают того презрения, которое питают к ним во всех странах.
Нет ничего удивительного в том, что франт так охотно смотрится в зеркало: он видит там всего себя. Если бы философ имел зеркало, в котором он мог бы видеть всего себя целиком, он бы, подобно франту, никогда от него не отходил.
Простые люди используют то, что бог дал им в руки, безусловно более целесообразно, чем мы, люди благородного происхождения. Я имею в виду не тот скудный достаток, который дарует им бог и который важные господа своими длинными руками отнимают у них прежде, чем они им достаточно воспользуются, — я имею в виду тело и душу.
Ученому в своей сфере следовало бы мыслить так же, как простому человеку; он мыслит, и не думает о том, что совершает нечто важное. Ученые же рекомендуют это как верное лекарство против ошибок и заблуждений; однако у большинства это вызывает отвращение, как горькое питье. То дело, которое является их долгом, ученые превращают в ремесло и воображают, что если они размышляют над тем, что делают, то они уже тем самым заслужили награду на небесах, тогда как это не более похвально, чем спать со своей женой.
Professor philosophiae extraordinariae[77].
Он провел два часа в поисках хорошей мысли о китайской стене и в конце концов продумал это дело с точки зрения физической, моральной и философской.
Изучай все не из тщеславия, а ради практической пользы.
Общепризнанные мнения и то, что каждый считает делом давно решенным, чаще всего заслуживают исследования...
То, что движется с быстротой молнии или света от одного края песчинки к другому, будет казаться нам неподвижным.
Наши ученые впадают в ошибку лавочников маленьких городов. Они покупают товар не там, где он вырабатывается, а охотней следуют сначала указаниям англичан и французов..
74
76
77