«Ах, что бы мы делали, — воскликнула девушка, — если бы не господь бог!»
Безусловно, нет иного способа почитать бога, как выполнять свои обязанности и действовать по законам, предписанным разумом. «Бог существует» — означает, по моему мнению, не что иное, как «при всей свободе воли я чувствую себя вынужденным поступать справедливо». На что же нам нужен еще какой-то бог? Это он сам и есть...
Еще вопрос, смог ли бы разум самостоятельно, без сердца, прийти к мысли о боге. После того, как бога признало сердце (т. е. страх), его начал искать и разум, подобно тому, как бюргеры ищут привидений.
Ни одно изобретение не далось человеку так легко, как изобретение небесной жизни.
Если человек утверждает, что бог слышит и видит все, почему его нельзя рисовать с ушами и глазами, кистью или воображением — ведь это безразлично? Но вряд ли правильно, я полагаю, изображать его только с двумя глазами, потому что он в таком случае не мог бы видеть, что происходит позади. Таким образом, еще вопрос, кто изображает его разумней, тот, кто представляет его человеком, или тот, кто всего его сплошь украшает глазами.
Когда еще молод, то почти не ощущаешь, как летят года. Ощущение здоровья приобретаешь только через болезни. Земное притяжение мы замечаем, когда прыгаем вверх, благодаря толчку при падении. С наступлением старости болезненное состояние становится своего рода нормальным состоянием, и не замечаешь, что ты болен. Если бы не было воспоминаний о прошлом, то это изменение трудно было бы вообще заметить. Я поэтому полагаю, что животные старятся лишь в наших глазах. Белка, которая доживает свои последние дни, как устрица, несчастна не более, чем устрица. Но человек, живущий в трех мирах — в прошедшем, настоящем и будущем, — может быть несчастным, если один из этих миров ничего не стоит. Религия прибавила к ним еще и четвертый — вечность.
Я отдал бы часть своей жизни за то, чтобы узнать, какое среднее барометрическое давление было в раю.
Я хорошо знаю, что с началом революции религиозный скептицизм среди людей видных и знатных уже не так распространен, как прежде. Теперь научились молиться богу. Многие дамы, которые раньше и слышать об этом не хотели, сейчас полностью стоят pour la religion de nos peres[159]. Есть ведь люди, которые не станут молиться, пока не грянет гром. Однако можно полагать, что они имеют в виду при этом нечто большее, т. е. также и le gouvernement de nos peres[160].
Не удивительно ли, что люди так охотно сражаются за религию и так неохотно живут по ее предписаниям?
Разве наше понятие о боге не является олицетворением непонятного?
Правда, было бы недурно примерно с 1800 г. считать богословие исчерпанным и запретить богословам делать дальнейшие открытия?
Разумные вольнодумцы — это легкая кавалерия, идущая всегда впереди, чтобы производить разведку местности, куда в конце концов доберутся и тяжеловооруженные отряды правоверных.
Резные изображения святых совершили в мире больше дел, чем сами святые при жизни.
Некоторых людей, которые постоянно говорят об укрощении плоти и у которых это так хорошо получается, можно было бы, вероятно, спросить: «А обладаете ли вы еще чем-нибудь, что можно укрощать?»
Психология. Этика
...Быть человеком — значит не только обладать знаниями, но и делать для будущих поколений то, что предшествовавшие делали для нас...
Неукротимое честолюбие и недоверчивость я встречал всегда вместе.
Смерть — постоянная величина, боль же — переменная, способная возрастать бесконечно. Это должны признать защитники пыток, ибо в противном случае они прибегают к ним напрасно. Однако для многих людей даже сильнейшая боль все же значит меньше, чем смерть.