Понятно теперь, почему Чжан Чао называет свой литературный мир «тенями сна». Сон и есть стихия творческих метаморфоз жизни, вестник грядущего, обещание неисповедимой полноты пережитого. Во сне открывается наивысшая, недостижимая наяву ясность внутреннего зрения. И только забытье бесчисленных снов жизни погружает нас в бездонную глубину деятельного духа, в нескончаемость творческой воли. В этой бесконечно сложной завязи жизни отношения между вещами реальнее самих вещей, метафоры истины важнее отвлеченных идей.
В безыскусных, без претензий выговариваемых изречениях Чжан Чао и шуточных откликах его друзей нет ничего вызывающего, ничего навязчивого. Прозрения китайского автора «падают» в мир самых обыкновенных, мимолетных ощущений. Ирония, сопутствующая рефлексивности пробудившегося сознания, в конце концов затвердевает в трюизмах книжного слова. Метафоры умудренной речи сами ведут себя метафорически и изливаются в чистую экспрессию естественного языка. Так в китайских афоризмах творческая жизнь возвращается в лоно культурной традиции, а культура примиряется с жизнью. Глубина «просветленного сна» китайского литератора — это расстояние (ежемгновен-но теряемое, извечно скрадывающее самое себя) от поверхности к глубине вещей и от глубины к поверхности.
Священное безмолвие Неба звучит немолчной мно-гоголосицей Земли. Будем же внимать глубинам человеческого духа, о которых сообщают одним своим присутствием, непроизвольной игрой образов легкие, как дыхание, и стройные, как гармоничный аккорд, изречения старого китайского писателя. Вслушаемся смиренно и радостно в мировой хор голосов, в котором человек и природа, земля и небеса поверяют друг другу свои самые затаенные чувства.
Перевод осуществлен по следующим изданиям: Ю мэн ин/ Ком. Тояма Кинаму. Токио, 1966. Чжан Чао. Юмэн ин/Ком. Се Чжэнти. Тайбэй, 1994. ОшеГ Огеат 5Нас!от/ Тг. Ву Ип Уи^апд. Татреъ 1988.
ПРЕДИСЛОВИЕСиньчжай написал полный дом книг, и все они касаются тем из канонов и истории. В сочинениях его много оригинального и глубокого, так что они заслуживают того, чтобы быть известными в мире. Вот одно из них: читая его, можно постичь истину Трех начал[245] мироздания, сущность всей тьмы вещей и свойства всех явлений в свете.
В заглавии же книги говорится о сне и тенях. Мне доводилось слышать, что далеко за морем есть страна, где дни короткие, а ночи длинные, и тамошние жители считают то, что случается с ними днем, наваждением, а то, что они видят во сне, — правдой. Еще я слышал о человеке, который боялся собственной тени и все пытался убежать от нее. Выходит, что сон дает нам возможность пробудиться, а тень позволяет нам осознать себя. Иносказания и намеки не содержат в себе ничего предосудительного, но помогают нам уберечься от многих ошибок — вот так Синьчжаи раскрывает перед читателем тайны человеческого сердца.
Поистине, читая эту книгу, можно услышать звук колокола, пробуждающего от сна, и можно погрузиться в мрак, в котором исчезают тени!
Писал соученик из Цзяндуна Сунь Чжими
1Канонические книги следует читать зимой, ибо в это время года дух сосредоточен.
Исторические сочинения следует читать летом, когда много свободного времени.
Философов нужно читать осенью, ибо воззрения их разнятся меж собой.
Произведения изящной словесности лучше читать весной, ибо в это время дух окрылен[246].
Цао Цюцю: «Видно, что автор знает толк во всяких книгах».
Пан Вину: «А эти "Прозрачные тени снов" можно читать во всякое время года».
гКлассические книги следует читать в одиночестве. Исторические сочинения следует читать вместе с друзьями.
Сунь Кайсы: «Тому, кто постигнет истинный смысл этих слов, будет трудно не познать Путь».
Ван Цзинчжоу: «Если нет хорошего друга, читать можно в обнимку с винной бутылью».
3Пребывающий вне добра и зла: таков мудрец. Творящий много добра и мало зла: таков достойный муж. Творящий мало добра и много зла: таков обыкновенный человек. Творящий только зло и не делающий ничего доброго: таков низкий человек.
Творящий только добро и не делающий ничего злого: таковы будды и святые даосы.