Чем же все это объясняется?
За разъяснением не нужно ходить далеко. Причины те же, что и в соседнем Марокко. Алжирской землей владеют крупные французские капиталисты и банки совместно с кучкой арабских вельмож и богачей, продажность которых вознаграждается французской колониальной администрацией.
Несколькими днями позднее мы встретились в сахарском оазисе Бу-Сааде с молодым арабом, работавшим официантом. После пятнадцатиминутной беседы лед недоверия растаял и он стал более общительным.
— Я работаю здесь официантом всего три месяца, — сказал он. — Мне надо заработать несколько сот франков, чтобы продолжать учиться… Учеба стоит больших денег, а отец мне их дать не может…
— Где же работает твой отец?
— Работает? — переспросил молодой Юсуф-бен-Амин и понизил голос. — Он работал, пока его не выгнали с виноградников. Нас было 14 детей, и мы все, чтобы не умереть с голода, должны были с самого раннего детства работать вместе с родителями в поле. В школу ходить не могли, так как не хватало заработка…
— Сколько же получает рабочий на виноградниках?
— Взрослые 60, иногда 80 франков в день, дети около 30, — ответил он.
Мы сопоставили этот заработок, составляющий одну треть прожиточного минимума, с ценами на товары первой необходимости и с прибылями хозяев алжирских латифундий.
Средний доход с одного гектара виноградника колеблется вокруг 150 тысяч франков в год. При этом в Алжире зачастую одному владельцу принадлежит несколько тысяч гектаров, приносящих ему баснословные барыши…
Касба кинофильмов
Алжир — это совсем особый город.
Если въезжаешь в него в сумерки, то кажется, что попадаешь в сказочную страну. Вас окружают современные многоэтажные здания, неоновые рекламы, многолюдные улицы с оживленным движением. Учащенно пульсируют транспортные артерии города. Набережную окаймляют трехэтажные аркады. Гирлянды электрических фонарей обрамляют гавань, изогнутую широким полукругом. А по ее краям бархат звездной ночи щупают прожекторы маяков. Если смотреть на Алжир со стороны моря, вам покажется, что его сооружали строители небоскребов. Террасами уходят вверх, в темноту ночи светящиеся прямоугольники окон. Чем дальше, тем меньше они становятся, пока, наконец, не превращаются в совсем маленькие станиолевые квадратики. Таков Алжир ночью.
А днем тот же Алжир походит на утомленную танцовщицу, снявшую с себя маскарадный костюм. От всего, что так чаровало вас ночью, остались лишь фешенебельные отели да правительственные дворцы и диадема великолепных вилл у вершины подковы, охватывающей Алжирский порт. Лишь характерные балконы на каждом доме убеждали в том, что это и есть тот самый Алжир, который так пленял ночью. Город как бы спускается к порту, к узким грязным уличкам со зловонными нечистотами, к Касбе — кварталу бедноты и окраинных трущоб, пользующемуся дурной славой, к той самой Касбе, которая неоднократно служила сценой драматических эпизодов в фильмах из жизни экзотического Востока.
И поныне посещают Касбу пресыщенные туристы, чтобы собственными глазами увидеть некоторые из ее улиц, где снимались «Славные деньки» Шарля Буайе[7] или какого-либо другого героя голливудских фильмов. Их не интересует то, что в Касбе, по данным официальной французской статистики, от 20 до 50 процентов детей умирает в возрасте до двух лет. Они не хотят знать, почему люди живут здесь в таких ужасных условиях, и не намерены утруждать себя поисками связи между нищетой и преступностью жителей Касбы, ибо начало и конец этого исследования неизбежно разоблачит подлинного виновника — французские колониальные власти.
«Романтическая Касба доказала, что от нее действительно захватывает дух», — писал в одном из своих «сенсационных» репортажей американский журнал «Лайф». Эти слова относились к снимку, изображавшему американскую туристку-миллионершу, которая зажимала платком нос, защищаясь от зловония Касбы. Американка была одной из пассажирок фешенебельного парохода «Карония», который прибыл в Алжир, совершая «большое африканское плавание».
«Его 550 пассажиров за эту восьмидесятидневную поездку заплатили около 3 миллионов долларов», — писал тогда «Лайф». Это равняется 150 миллионам крон.[8] Самый дешевый билет стоил 120 тысяч крон, самый дорогой — 1 миллион крон. Причем, это была лишь плата за каюту и питание. За экскурсии и другие мероприятия, проводившиеся в местах остановок, «туристы» заплатили еще по 330 тысяч крон каждый.
Агентство Рейтер попыталось подытожить общее состояние всех этих 550 туристов и насчитало 10 миллиардов крон.