Авторы нарисовали правдивые картины исторических и социальных контрастов, которые они наблюдали в странах Магриба и в Египте: с одной стороны, прекрасные памятники древнего зодчества, остатки великой цивилизации и роскошные дворцы знати, а с другой — нищета и неграмотность широких масс населения.
Многие зарисовки этнографических деталей и бытовых особенностей, щедро разбросанные по трем томам книги Ганзелки и Зикмунда, принимают значение разоблачительных документов, вскрывающих демагогию колонизаторов.
Чехословацких путешественников интересуют и политические проблемы Африки: соперничество между различными державами, укрепление позиций американских монополий в африканских колониях, борьба между различными политическими партиями, отношение африканцев к колониальным державам и др.
В Южно-Африканский Союз чехословацкие путешественники попали в период предвыборной кампании и правильно подметили нарастание в стране классовых и национальных противоречий. «Наблюдателю… эта страна в настоящее время представляется пороховой бочкой, к которой подведен быстро догорающий запальный фитиль. Одни — поработители — изо всех сил стараются его погасить, прибегая к жесточайшим мерам. Другие — порабощенные, — составляющие огромное большинство, жадно ждут взрыва. Этот взрыв потребует много жертв, но от него рухнут ворота тюрьмы, в которой на протяжении четырех столетий менялись лишь мундиры тюремщиков».
В общем следует отметить, что Ганзелка и Зикмунд старались «быть ушами и глазами своей родины», страны, народ которой сбросил с себя ярмо капитализма и строит новое, социалистическое общество. Они — принципиальные противники колониальной системы. Наблюдая отсталость экономики и культуры, нищету и угнетение народов, они правильно указывают на колониальное порабощение как на главную причину этой отсталости.
Народы Африки, конечно, отстали в своем развитии не только от передовых стран социализма, но и от буржуазных стран Европы и Америки. Но это совсем не та отсталость, какую описывали путешественники XIX века. Современная африканская действительность весьма противоречива. Наблюдая жизнь африканцев, так сказать, мимоходом, Ганзелка и Зикмунд не могли вскрыть все ее противоречия, не могли остановиться на конкретных фактах национально-освободительной борьбы.
Колониальный режим создал весьма противоречивые условия развития народов Африки. За последние 50 лет на этом континенте появились современные средства транспорта и связи — железные дороги, пароходы, автомобили, почта, телеграф и радио. В районах добычи минерального сырья выросли горнопромышленные центры. Созданы крупные плантации, на которых применяются новейшие сельскохозяйственные орудия и машины. Родились новые общественные классы — пролетариат и буржуазия, появилась национальная интеллигенция. Довольно значительная часть африканского населения живет теперь в городах. Все это необходимо монополиям, чтобы извлекать сверхприбыль, ради которой они и устремились в Африку.
Но вместе с тем африканское население подвергается чудовищной эксплуатации. Монополии беспощадно грабят крестьян, скупая у них за бесценок сельскохозяйственную продукцию и продавая втридорога импортные изделия. Крестьянина обирают колониальные власти, ростовщики, феодалы. Горняки и сельскохозяйственные рабочие на плантациях получают жалкие гроши. Следствие этой эксплуатации — потрясающая отсталость материальной культуры коренного населения. Земледельческие орудия не обновляются, они сейчас так же примитивны, как несколько столетий назад. Крестьянин Тропической и Южной Африки по-прежнему ковыряет землю мотыгой, хотя он уже давно знает преимущества плуга. Сохраняются все те же хижины с их жалкой обстановкой и утварью. Все это отнюдь не проистекает из традиций, привычек или особенностей национального характера. Любители экзотики утверждают, что отсутствие мебели в жилище арабов — это обычай. Действительно, таков обычай, но этот обычай вызван нищетой. Квартиры богатых арабов обставлены роскошной мебелью. А бедняк — что европеец, что араб — ютится в пустой халупе. То же самое можно сказать и про одежду африканцев. Зажиточный африканец одевается в платье из добротной европейской фабричной материи, а бедняк придерживается «обычая» ходить полуголым или одеваться в жалкие лохмотья.