В своем творчестве, будь то художественная проза, поэзия или кинематография, Сембен Усман исходит из принципа, что искусство, как и художник, не может быть нейтральным. Добро и зло в его произведениях всегда имеют четкий социальный адрес. И они так резко очерчены и противопоставлены друг другу, что парижский журнал «Африк литерэр э артистик» усмотрел в творчестве Сембена Усмана даже симптомы манихеизма, тенденцию видеть и изображать окружающее лишь в черном и белом свете, без полутонов и оттенков.
Сам он не любит литературно-теоретических дискуссий по поводу своих произведений. Для него важно мнение не профессиональной критики, а восприятие его работ читателями и зрителями.
Добро в романах и фильмах Сембена Усмана предстает всегда в облике простого человека, труженика, униженного и оскорбленного обитателя кварталов городской бедноты, крестьянина или рыбака. И еще — женщины, благородной и гордой, терпеливой и многострадальной африканской женщины. Зло олицетворяют жадные и беспринципные, коварные и жестокие «нувориши», добившиеся богатства и власти бесчестным, путем. Не моргнув глазом, они отбирают последнее у своих неимущих соотечественников, обрекают их на страдания и позор. Омерзение и ненависть вызывают эти типы, для характеристики которых автор не жалеет сатирических красок. Резко и беспощадно бичует он и традиционную знать, паразитирующую на живом теле народа.
Действительно, рисуя добро и особенно зло, Сембен Усман обходится, как правило, без полутонов: «черное» у него черное, а не серое или «в крапинку», «белое» — на самом деле безупречно.
В Африке идет бой за счастье и справедливость, за нового, свободного от родимых пятен рабства человека. В этом бою вместе с другими представителями прогрессивного африканского искусства участвует и Сембен Усман, чьи фильмы бьют точно в цель. Будь это иначе, они не встречали бы такого изощренного сопротивления на пути к зрителю.
Вслед за Сембеном Усманом, его другом и единомышленником Полэном Виейра, стоявшими у истоков сенегальской кинематографии, поднимают острые социальные и нравственные проблемы в своих лентах молодые сенегальские кинематографисты.
Глубокое впечатление произвел на нас один из первых фильмов известного ныне режиссера Абубакара Самба. «Когда снег остался позади…» — так называется его короткометражная картина, снятая на 16-миллиметровую черно-белую пленку. Вокруг Африканского культурного центра, куда мы приехали на просмотр фильма, теснилась огромная толпа. Ее едва сдерживал кордон полиции. Пробившийся нам навстречу с помощью двух полицейских директор центра Дуду Гей сокрушенно развел руками:
— Видите, что творится… Мы разослали ровно столько приглашений, сколько мест в зале, но молва так широко распространилась по городу, что желающих попасть «на сеанс оказалось много больше. Пришлось даже вызвать полицию.
Действительно, зрители сидели уже на подоконниках и на коленях у счастливчиков, которым удалось захватить стулья.
Сюжет картины предельно прост. Молодой африканец возвращается домой после нескольких лет учебы во Франции. Облаченный в безукоризненный черный костюм и белоснежную рубашку с галстуком юноша спускается по трапу самолета под палящими лучами дакарского солнца. Его радостно приветствует собравшаяся в аэропорту многочисленная родня в праздничных национальных одеяниях, а возле дома, куда подкатывает вереница такси, уже толпятся соседи, жаждущие поглазеть на «заморского гостя» и разделить радость его семьи.
Наш герой явно смущен: он отвык от таких сборищ и простоты нравов. Но все испытания еще впереди… Первый шаг из машины — и ноги, обутые в ярко начищенные модельные ботинки, вязнут в песке. Торжественная трапеза ожидает его не за столом, которого нет в отчем доме, а на циновке, расстеленной прямо во дворе. И руки приходится мыть не над умывальником, а над тазиком, под струей воды из кувшина, который принесла догадливая сестренка. Аппетитно дымится на циновке огромное блюдо кус-куса, вокруг которого привычно расселась на песке семья. Но как приступить к еде, когда нет ни тарелок, ни столовых приборов?! Уловив смятение сына, мать подает ему единственную в доме алюминиевую ложку, и он принимается черпать еду, с трудом преодолевая брезгливость. Не клеится и беседа «за столом»: молодому человеку не интересны местные новости, он давно забыл имена многих родственников и соседей, а его рассказы о Париже вызывают такие нелепые вопросы, что на них не знаешь как ответить… Улыбка уже исчезла с лица юноши, на нем написаны растерянность, уныние и едва скрытое чувство превосходства.
Он отвык. Отвык от образа жизни своего народа, от дум и забот близких, от их разговоров о видах на урожай и ценах на рынке или о том, как удачно сосед выдал дочь замуж за почтового служащего… Тут не читали тех книг и не видели фильмов, о которых он порывался было высказать свое суждение. За нарастающим раздражением он и не замечает такта и душевной теплоты, которыми старается окружить его семья.
В последних кадрах картины мы видим героя за столиком модного дакарского ресторана в окружении «европеизированных» сверстников. Он снова весел и оживлен. Потягивая виски из запотевших бокалов, перебивая друг друга, они болтают без умолку, вспоминая о тех краях, где зимой идет снег и люди катаются на лыжах и коньках…
Фильм Абубакара Самба, как и его название, кончается «многоточием». Автор предоставляет зрителю самому решить, какой выбор сделает в конце концов его герой и как распорядится он своей судьбой. Но острая драма той части африканской интеллигенции, которая получила образование и воспитание на Западе; прозвучала в этой короткой, лишенной каких-либо кинематографических эффектов ленте с редкой выразительной силой. «Черная птица» вернулась в родное гнездо: найдет ли она в нем свое место или окажется «белой вороной»?
С легкой руки западных социологов таких людей в. Африке именуют теперь «белыми воротничками». Сколько их сидит в административных офисах, в конторах банков и компаний, сколько их, имея «в качестве мишени западный образ жизни», как выразился один наш бенинский знакомый, вершат или пытаются вершить судьбами соотечественников.
Как и постановщик этого фильма Абубакар Самб, в гущу жизни вторгаются своими работами Махаман Траоре, Тидиан Ав и другие сенегальские кинематографисты молодого поколения. Для них Сембен Усман — не только друг, но и наставник на творческом пути.
Но какое бы большое место в его жизни ни занимали кино и литература, они не заполняют ее полностью. Более того, если его послушать, то может показаться порой, что они вообще для Сембена Усмана не главное. Не припоминаю ни одного случая, когда бы он в часы досуга отдавал предпочтение кино или писательскому труду. Зато много и охотно говорит о проблеме развития национальных языков африканских народов, создания письменности на них, внедрении национальных языков в школьные программы.
— Ты только подумай, — и, не в силах усидеть на месте, Сембен вскакивает и начинает расхаживать по маленькой гостиной, натыкаясь на мебель, — ведь мы учим детей грамоте на иностранном языке! Представь себе: приходит твой ребенок в школу, а учительница вместо русского «здравствуйте» говорит детям французское «бонжур». И так все десять лет: дома дети говорят на родном языке, в школе — на французском: физика, химия и ботаника, история и литература — все на чужом языке.
Представить себе подобное было, действительно, трудно.
— Африканский ребенок, — развивал свою мысль собеседник, — постигает мир через чужой понятийный аппарат, который к тому же часто никак не совпадает с привычными ему представлениями. Такие знания остаются поверхностными. Поскольку с родной речью дети имеют дело только в устной форме, их умственная работа ограничена рамками иностранного, да и то не очень глубоко усвоенного языка. Так начинается отставание в развитии мышления, ибо мозг оказывается на голодном пайке.
В другой раз эту же проблему Сембен Усман затронул в новом и неожиданном свете. Вернувшись из очередной поездки в Советский Союз, он с увлечением рассказывал о развитии в нашей стране системы профессионально-технического образования.
— Ваша молодежь, — говорил Сембен Усман, — увлекается техникой и охотно идет в технические учебные заведения. Этим обеспечиваются непрерывность и высокие темпы научно-технического прогресса. Для нас же, в Африке, привлечение молодежи к рабочим профессиям, иначе говоря, обучение ее ремеслу, — это не только вопрос подготовки кадров, но и сложная социальная проблема. Ведь речь идет о сложившейся системе ценностной ориентации подрастающего поколения.