После поездки в Советский Союз Мамаду Траоре Диоп написал книгу, проникнутую глубоким чувством уважения и признательности к советскому народу, открывшему эру революционного преобразования мира… Назвал он ее просто и выразительно: «В стране Ленина».
Однажды, много времени спустя после знакомства с Диопом, я рассказал ему, с какими нехорошими мыслями встретил его в первый раз. Он рассмеялся:
— Знаете, я ведь этого и опасался. Если бы не Жан Бриер, то, наверное, долго бы еще не решался к вам зайти.
Жан Бриер — это, пожалуй, самая колоритная личность среди его коллег — поэтов и писателей, — живущих в Сенегале. Судьба этого человека необычна даже по самым неординарным меркам. Если бы существовал прибор для графического изображения человеческих судеб, то линия жизни Жана Бриера на таком приборе напоминала бы сейсмограмму нешуточного землетрясения.
Родился он на острове Гаити в 1909 году. Девятнадцатилетним юношей стал директором школы, в двадцать — одним из организаторов общенациональной забастовки против американской оккупации острова, в двадцать один — дипломатическим сотрудником гаитянского посольства в Париже. Впоследствии Ж. Бриер занимал ответственные посты в МИДе, был чрезвычайным и полномочным послом в Аргентине, членом кабинета министров Гаити. А промежутки между этими назначениями были заполнены тюремными заключениями по политическим мотивам, пытками, моральными и физическими страданиями. Сменяли друг друга правительства острова, и круто менялась судьба Ж. Бриера, бросая его из министерского кабинета в камеру узника.
Вчитываясь в скупые строки его биографии, за которыми стоят все эти драматические перипетии, нельзя не проникнуться глубоким уважением к этому человеку, его стойкости и силе духа. Ведь стоило ему хоть бы раз уступить, отречься от своих идеалов свободы, справедливости, человеческого достоинства, и линия его жизни, уже не ломаясь, устремилась бы вверх. Или, точнее, наверх. Но Ж. Бриер ни разу не отрекся, не уступил при-, ходившим к власти диктаторам и марионеткам — палачам гаитянского народа.
Первая книжка стихов Ж. Бриера — драматическая поэма «Знамя грядущего» — вышла из печати в Порт-о-Прэнсе в 1931 году. Двумя годами позже появился сборник лирических стихотворений «Сокровенные песни». С тех пор, писал о себе Ж. Бриер, я уже не занимался самовыражением, а начал воспевать иные вещи, нежели скорбь и любовь, тоску и страсть. К сказанному можно добавить, что после этого сборника в различных издательствах Латинской Америки, Европы и Африки было опубликовано еще свыше двадцати книг Ж. Бриера.
Самым памятным из многочисленных арестов для поэта оказался тот, который был связан с его неудавшейся поездкой в Советский Союз в 1958 году. Над его родиной уже опустилась кошмарная ночь диктаторского правления «папы Дока» — американского, ставленника Франсуа Дювалье. Только что выпущенный на свободу после очередного заключения Ж. Бриер получил приглашение принять участие в первой конференции писателей стран Азии, Африки и Латинской Америки в Ташкенте.
В бюро путешествий, где он должен был получить в день вылета паспорт с визами и билет на самолет, ему сказали, что за паспортом ему необходимо явиться в полицейское управление.
— Я вспомнил, — рассказывает поэт, — как совсем недавно, выпуская меня из тюрьмы, где я без предъявления каких-либо обвинений и постановления суда просидел три месяца, полицейский унтер злобно процедил: «Катись отсюда и больше не попадайся нам на глаза, ясно?!». Мне всё было ясно, — продолжает Ж. Бриер, — не отказываться от шанса побывать в Советском Союзе, на родине Ленина, я не мог, хотя и подозревал, что в полиции получу паспорт не в Ташкент, а в Форт-Диманш — так хорошо мне знакомую тюрьму гаитянской столицы.
Едва переступив порог мрачного здания полицейского управления, он понял, что его подозрения оправдываются. И действительно, полчаса спустя его уже подвергали унизительной процедуре обыска и изъятия личных вещей в тюремной канцелярии.
— Когда захлопнулась дверь камеры и я привычно начал мерить шагами новое «обиталище», — говорит Ж. Бриер, — мое внимание привлек шум моторов. Прислушавшись, я определил, что это ревут двигатели самолета, который готовится к взлету: ведь тюрьма находится недалеко от аэропорта, а камера, судя по уровню шума, выходит окном как раз в его сторону. Начинаю лихорадочно соображать, который сейчас может быть час. И получается, что взлетает именно тот самолет, которым я должен был улететь.
В 1961 году подвергавшийся постоянным преследованиям Жан Бриер обратился с просьбой о политическом убежище в бразильское посольство в Порт-о-Прэнсе, где и скрывался долгих одиннадцать месяцев, пока не выбрался на Ямайку. Оттуда по приглашению президента Л. Сенгора он прибыл в Сенегал.
Когда мы познакомились с Ж. Бриером, ему оставалось совсем немного до шестидесятилетия. Но энергии и работоспособности этого человека могли бы позавидовать двадцатилетние. Он, казалось, обладает удивительной способностью быть сразу в нескольких местах. Только что вы расстались с ним в его кабинете начальника департамента искусств и литературы министерства культуры, а он уже выходит из подъезда радиодома, где записывал на пленку свою передачу. Вы заходите к директору Национального театра, а Ж. Бриер уже заканчивает с ним обсуждение репертуара. А потом выясняется, что почти в это же время его видели на другом конце города, в Африканском культурном центре, где он давал последние указания перед открытием выставки сенегальских художников.
Но где бы ни находился Жан Бриер и как бы ни был он перегружен работой, достаточно было сообщить ему, что в Дакар приехала делегация советской общественности или деятелей искусства, как он откладывал все дела, чтобы незамедлительно встретиться с советскими гостя» ми, обстоятельно побеседовать с ними, показать достопримечательности города и острова Горе, который он в любит, и знает основательнее коренных островитян, И делал он все это так добросердечно и со знанием дела, что встречу с Ж. Бриером, особенно если она была связана с поездкой на Горе, мы всегда приберегали как самое «лакомое блюдо» приезжавшим из Союза делегациям.
У нашей Родины много искренних и преданных друзей в Сенегале. Но, не желая кого-либо из них обидеть, должен сказать, что для Жана Бриера любовь к Стране Советов — это такое же святое и непоколебимое чувство, как и любовь к собственной родине, от которой он оторван вынужденным многолетним изгнанием.
Давняя мечта поэта побывать в Советском Союзе осуществилась через десять лет после того, как вместо Ташкента он попал за решетку. И глубоко символично, что эта поездка привела его именно в столицу Советского Узбекистана на очередную конференцию афро-азиатских писателей.
Возвратился домой он очень взволнованным и возбужденным, переполненным впечатлениями от увиденного, от встреч с Расулом Гамзатовым, Константином Симоновым, Юханом Смуулом, у которого гостил в Таллине, и другими советскими литераторами.
— Ты знаешь, я до последнего момента боялся, что опять со мной что-нибудь случится и я не полечу…
С тех пор он много раз бывал в нашей стране, посвятил ей десятки поэм и стихотворений, а в 1973 году в Дакаре вышла в свет его книга «Другой мир». Это, как говорит сам Ж. Бриер, исповедь поэта и признание его в любви и уважении к народу, который дал миру Ленина, совершил Октябрьскую революцию и спас человечество от угрозы фашистской тирании.
За большой вклад в дело дружбы между народами и развитие советско-сенегальских культурных связей Жан Бриер в 1970 году был награжден юбилейной медалью в ознаменование 100-летия со дня рождения В. И. Ленина.
Мы встречали его в дакарском аэропорту, когда он возвращался из Москвы с этой наградой. В толпе пассажиров по залитому солнцем летному полю шел худощавый человек с ярко сиявшей золотом медалью на груди и… плакал. Плакал, как ребенок, не скрывая и не стыдясь своих слез. Мы молча обнялись, будучи не в силах выдавить из себя слова. Наконец, Жан Бриер срывающимся голосом произнес: