В условиях растущей поляризации классовых сил на Мадагаскаре контрреволюционные силы прибегают также к тактике экономического и политического саботажа, стремясь создать в стране обстановку анархии. Как отмечало малагасийское национальное информационное агентство Таратра, боясь открыто выступить в поддержку капиталистической системы, они «рядятся в овечью шкуру и входят в наш дом». Поднимая вместе с народом сжатый кулак в знак «преданности революционным идеалам», они другой рукой набивают свои карманы за счет народа.
Буржуазная пропаганда, расписывая перипетии классовой борьбы на Великом острове, не раз уже торжествовала; усматривая в них агонию малагасийской революции. И всякий раз попадала впросак, ибо это была не агония, а неизбежные муки рождения нового, демократического Мадагаскара.
Народ Мадагаскара, избравший путь социалистической ориентации, не свернет с этого пути, несмотря на происки врагов революции, говорил президент республики Дидье Рацирака в своем обращении к нации. Читая уже в Москве эти исполненные уверенности слова, я перебираю в памяти свои встречи с малагасийскими друзьями — закаленными в политических битвах опытными бойцами старшего поколения и совсем молодыми, едва вступающими в жизнь, но уже познавшими и радость первых побед революции, и коварство ее врагов, юношами и девушками. Они и составляют неоценимый капитал трудной и славной истории Мадагаскара — «Красного острова», как еще в незапамятные времена называли его путешественники. В делах этих пламенных патриотов своей родины залог того оптимизма, с которым малагасийский народ, его руководители и друзья смотрят в будущее.
РАЙ ЗЕМНОЙ В ОКЕАНЕ
Слов нет, красив и своеобразен Мадагаскар, надолго западают в память его живописные ландшафты, приветливые гостеприимные люди. Но если воспользоваться библейской терминологией, то это еще не рай, а лишь его преддверие. До самого рая от Мадагаскара еще примерно тысяча километров в северо-восточном направлении. Стоит их преодолеть, и- перед вами откроются затерянные в безбрежных просторах Индийского океана Сейшелы — «современный островной рай», соблазнявший своими прелестями, как свидетельствует Тур Хейердал, даже видавших виды участников экспедиции на «Тигрисе». Самым прекрасным местом на земле назвал эти острова архиепископ Макариос. А ведь они служили для него местом ссылки, не говоря уже о том, что у будущего президента Кипра было с чем их сравнивать.
Собственно говоря, Сейшельские острова — это лишь один из архипелагов, входящих в состав одноименной республики, возникшей на месте бывшей британской колонии в 1976 году. Остальные — Амирантские, Альдабра, Фаркуар и другие, более мелкие, — разбросаны в северо-западной части Индийского океана на площади около миллиона квадратных километров. Никто точно не знает общего числа островов, островков и атоллов, образующих это государство. Многие из них необитаемы и даже не имеют названий, население других составляет всего десяток-другой жителей.
Общая площадь девяноста двух «учтенных» островов составляет 444 квадратных километра, с населением около 65 тысяч человек. Самым крупным является остров Маэ, вытянувшийся в длину на 27 километров, а в поперечнике едва достигающий восьми. Здесь живут девять из каждых десяти жителей страны и находится ее столица — город Виктория с 14 тысячами обитателей.
Маэ — это, по существу, огромная гранитная глыба, поросшая буйной тропической растительностью и почти на тысячу метров вздымающаяся над уровнем моря. Вокруг разбросан десяток мелких островков, каждый из которых представляет собой вершину подводной горы. Кроме Маэ еще около тридцати островов сложены из твердых гранитных пород.
Другие архипелаги состоят в основном из коралловых атоллов, на которых гнездятся миллионы птиц, а в омывающих их водах водится рыба девятисот различных пород. Поистине бесценную коллекцию ракушек может собрать любитель на песчаных пляжах и отмелях. У берегов и в обширной лагуне самого крупного в мире атолла — Альдабра — обитает около ста тысяч гигантских морских черепах, подобных которым можно встретить только на противоположной стороне земного шара — на Галапагосских островах.
Много чудес на Сейшелах. Здесь никогда не бывает разрушительных циклонов, землетрясений и других стихийных бедствий, от которых часто страдают другие острова Индийского океана. Здесь не водятся ядовитые змеи и хищники. Совершенно неизвестны тропические болезни — малярия, желтая лихорадка, брюшной тиф или холера. Зимой и летом — если можно говорить о «зиме» и «лете» применительно к этим островам — лайковое солнце заливает своими лучами золотистые песчаные пляжи, а температура воздуха остается практически неизменной — 26–27° по Цельсию — при относительно умеренной влажности. Плодородные почвы и благодатный климат позволяют выращивать обильные урожаи экзотических и прихотливых культур: ванили и гвоздики, корицы ц какао.
Но, как ни покажется парадоксальным, знакомые мореплавателям еще со времен Васко да Гама «Семь сестер», как называли тогда Сейшелы, еще два с половиной столетия ждали, когда люди обратят на них внимание. Лишь изредка в укромных бухтах бросали якорь корабли под черным пиратским флагом, и притомившиеся в морских набегах флибустьеры позволяли себе недельку-другую отдыха.
И только в середине XVIII века у берегов самого крупного из островов этого архипелага появился корабль французского путешественника Лазара Пико, приплывший с Иль-де-Франса — нынешнего Маврикия. Пораженный великолепием открывшейся перед ним картины, Пико тут же назвал остров «Абонданс», что означает «изобилие». Но, видимо, он поторопился в столь ответственном деле, и уже в следующее посещение тех же мест ему пришлось перекрестить остров в Маэ. Маэ де Ля Бурдоннэ — так звали тогдашнего французского губернатора Иль-де-Франса.
В 1770 году на островах появились первые постоянные жители: группа французских колонистов, прихвативших с собой семерых рабов. Однако обосновались они почему-то не на Маэ, а на соседнем маленьком и скалистом островке Святая Анна. Тогда же и «Семь сестер» стали называть Сейшелами — по имени другого французского сановника, министра финансов Людовика XV виконта Моро де Сейшела.
А четверть века спустя, в разгар наполеоновских войн, острова перешли под власть британской короны, сохранив не только название, но даже коменданта, назначенного Наполеоном. Кавалер Кэо де Кэнси, лишь слегка изменив написание своей фамилии на английский манер, верой и правдой исполнял свою должность при новых хозяевах еще тринадцать лет вплоть до кончины.
В центре уютной, провинциальной Виктории всего лишь несколько шагов отделяют друг от друга памятники колониального прошлого Сейшел. Рядом с миниатюрной башенкой, увенчанной часами, — точной, но уменьшенной в несколько раз копией лондонского «Биг Бена» — скромный памятник королеве Виктории. До сих пор он выполняет и вполне утилитарные функции: из постамента в разные стороны бьют струи воды, которой можно наполнить ведра, а можно и умыться. На противоположной стороне узкой улицы, подавляя своей помпезностью королевскую особу, возвышается монумент в честь того самого де Ля Бурдоннэ, который, увековечив свое имя в названии острова, управлял им на расстоянии и ни разу не удосужился ступить на его землю.
Но длинный подхалимский текст на постаменте утверждает, что именно ему обязаны Сейшелы своим процветанием. Будто это он, а не безвестные рабы и колонисты ворочал гранитные глыбы, расчищая землю для посевов, выращивал, поливая их потом, пряности, забирался, обдирая в кровь ладони и колени, на кокосовые пальмы за орехами, из которых добывалось главное богатство островов: копра и масло.
Именно на копре и пряностях основывалось относительное благополучие Сейшел, вернее, тех, кто владел здесь землей. Правда, понятие землевладелец на этих островах, где для земледелия пригодны лишь маленькие и разбросанные среди скал участки, весьма условно. Оно включает в себя и мелких фермеров, чье «владение» можно измерить шагами, и тех, кому на правах частной собственности принадлежат целые острова, входящие в состав республики. Многие из таких «хозяев» наведываются в свои владения лишь для того, чтобы развлечься рыбной ловлей, охотой на черепах и редких птиц, а потом вновь удаляются в каменные джунгли Нью-Йорка, Лондона или Сиднея.