Бессильные перед вражеской кавалерией римские пехотинцы, делали отчаянные броски в сторону кружащих берберов, иногда им удавалось, поразив броском пилума, верблюда или лошадь, на несколько секунд, внести замешательство в рядах противника. Лошади спотыкались об упавшее животное или человека, и падали. Всадники, которые не были при падении раздавлены или покалечены, были затоптаны.
Но эти храбрецы расстреливались почти в упор, и были бестолковой и вынужденной жертвой.
Берберы откатывали немного назад, снова смыкали свой круг и продолжали дальше зашвыривать римлян копьями.
- Тестудо! – Скомандовал кто–то из офицеров, и легионеры начали перестраиваться "черепахой", защищаясь от града стрел, дротиков и брошенных при помощи пращ, свинцовых шаров.
Один из шаров, попал в лицо, стоящему позади прикрытых щитами солдат,опцию нашей центурии. Тот рухнул, не издав ни звука, и закрывший его изуродованное лицо штандарт упавшего рядом с ним сегнифера - ветерана, моментально почернел, пропитываясь кровью. Их война закончилась.
Ворота лагеря снова заскрипели, и из них выскочили два десятка оставшихся с нами конных каппадокийцев. Преследуя один из вражеских отрядов они с лёгкостью догоняли медленных верблюдов кроша саблями их всадников. Одновременно с этим легионеры бросились в атаку. Берберы отступали. И отступив достаточно далеко, контратаковали преследующих их конных армян.
Всё случилось за доли секунды. Каппадокийцев окружило сжавшееся кольцо кочевников и через мгновение их вороные кони присоединились к разбежавшимся по степи, потерявшим своих хозяев, берберским дромадерам.
А отбежавшие от стен форта легионеры, теперь были окружены со всех сторон. Мы не слышали команд центурионов, но видели, как они начали отступление. Сомкнув ряды, медленно переступая через тела убитых, центурии прикрывшись щитами, ползли черепахой к форту.
В это время внутри форта кипела работа. Солдаты и рабы разбирали бревенчатые строения, выкапывали ямы напротив горящих стен и укрепляли в них новый частокол, тушился огонь, и строились из брёвен и насыпанной на них земли баррикады для последней обороны.
Тяжелораненых сносили в дальний угол к конюшне, и там над ними хлопотали медики, перевязывая раны, и суя под каждый нос свой волшебный порошок.
Вероятно, противник не готовился к этой стычке, и мы просто попались на их пути к какой-то иной цели, но мы были ещё больше не готовы к встрече с ними.
Небо на горизонте стало совсем светлым, и можно было рассмотреть в деталях вражескую армию. В трёхстах шагах напротив горящей стены, стояло, выстроившись по римскому образцу тысячи полторы пехоты. Солдаты пестрели разноцветной одеждой, и щитами, среди которых были и ростовые нумидийские, и маленькие берберские и даже парочка трофейных римских скутумов. В основном это были, легковооруженные копейщики в кожаных жилетах, я заметил совсем немного железных доспехов, принадлежащих вероятно, командирам. С каждого фланга их прикрывало, по сотне всадников на верблюдах, а позади пехотинцев, отдыхал, спешившись, небольшой конный отряд, который забрасывал нас горшками. В кружащихся отрядах было ещё около трёхсот, смешанных кавалеристов. Быстро устающие от бега дромадеры, постепенно покидали круги и отводились за линию пехоты для отдыха.
Оставшиеся конные кавалеристы сливались из трёх кругов в два и продолжали атаковать отступающих римлян, от реки несколько десятков берберов волокли длинные жерди. Слона не было...
Я называю их берберами исключительно для ясности. На самом деле, это была свора, состоящая из многих восставших против Рима, африканских племён. Среди них были гараманты, мусаламии, берберы, кунифии, мавританцы, нубийцы и другие...
- "Сейчас будут делать лестницы." – Услышал я шёпот Лонгина.
- Пора убираться. – Ответил я.
Ворота раскрылись и, отгоняя всадников, на помощь истрёпанным центуриям вышло ещё две. Отступающие подразделения ускорили шаг. И сочтя момент удачным, мы бросились в лагерь.
Мы вбежали в ворота тогда, когда в них тесня друг друга, кинулись поддавшиеся панике солдаты. Варвары, видя скопление рвущихся в лагерь римлян, ринулись к нам и, бросив последние дротики в спины отступающих легионеров, откатились к реке, укрывшись за красными клубами поднятой лошадиными копытами пыли.
В воротах началась давка, я споткнулся о повалившееся мне под ноги тело одного из центурионов. В его спине торчало два копья. Задние напирали на передних, те падали, теряя равновесие. Я закрыл голову руками и по мне побежали люди...
Крики и стоны доносились отовсюду. Я поднял голову и попытался встать. Кто–то помогал мне. Это был Лонгин.