В-третьих, — продолжает Франсис Бебей, — у пока немногих африканских интеллигентов есть особый долг перед народом, понуждающий их браться сразу за многое. Нам долго доказывали, что Африка не имеет собственной цивилизации. Конечно, это неправда. Все мы знаем, что паша культура столь же давняя и великая, как и культура других пародов и континентов; мы обнаружили, что и у нас есть кое-что, и это «кое-что» мы стремимся утвердить в правах — в глазах соотечественников и всего мира. Пока не многие до конца осознали величие нашей культуры, отсюда и ярлыки, применяемые к пей, — «наивная», «примитивная», «дикая». Именно потому, что пас горстка, мы вынуждены браться за многое, повторяю. Ты же понимаешь, что если я, африканский художник, не буду заниматься проблемами своей культуры, то кто это сделает за меня?
Однако, — смеется Франсис, — не подумай, что в искусство я с детства шел с такими серьезными намерениями. Интерес к тому или иному жанру пробуждался во мне инстинктивно, шел из неощутимо далеких глубин сознания.
Работоспособности Франсиса можно позавидовать. Он плодовит во многих жанрах. Его романы «Сын Агаты Модно», «Кукла ашанти» и «Король Альбер из Эфиди» наполнены теплым, изящным юмором и детальным знанием жизни народа. Захватывающа лирическая поэзия Франсиса с ее фейерверком искрометных, поистине африканских образов и сцен.
Франсис избегает разговора о своих творческих планах в литературе.
— О моих прошлых работах ты знаешь, о будущих не люблю говорить до их появления на свет. Важно то, что я не сижу сложа руки. Это мой принцип, — повторяет он.
Быть скромным глашатаем труда и идеи освобождения Африки — такую роль отводит себе Франсис Бебей.
— Мой девиз выражается в двух словах: «красиво и полезно», — говорит он. — Описание природы немыслимо без человека, ее преобразующего. Как музыковед, я изучаю народную музыку Африки. Представь себе, что из примерно тысячи записанных мной отрывков народной музыки различных стран более половины посвящено труду, связанным с ним обрядам, прославлению тех, кто хорошо работает. Музыка у пас с самого рождения служила труду. Именно поэтому моя музыка, все мои произведения следуют этой доброй традиции, завещанной предками. Значит, она не бесполезна. Но она должна отвечать критериям прекрасного.
Человек, который задался целью найти идеал красоты!
Казалось бы, само понятие красоты, как уверяют некоторые западные африканисты, противоречит жесткой практичности и беспрекословной назидательности обычая. По возможно ли лишить человека чувства прекрасного, создав ему для этого невыносимые жизненные условия? Пожалуй, именно в таком положении африканец пребывал в течение двух-трех последних веков.
Лингвисты нередко обращают внимание на отсутствие слов, эквивалентных понятиям «красота», «прекрасное», в некоторых африканских языках (суахили, байя, батеке, булу и т. д.), хотя в других языках народов континента эти понятия отражены довольно конкретно. Исторически сложились и бытовые стереотипы красоты. В Сенегале во всех сказаниях и легендах фигурирует несравненная Фанта, в БСК — «королева звезд» Ахуа, в Конго — «невиданно прекрасная девушка Вадикуми». Прекрасное существует, говорят африканцы, но это — лишь счастливое мгновение, мелькающее настолько быстро, что его невозможно даже осознать, а потому выразить в словах. «Торс юноши подобен пылающему пучку соломы» — определяет красоту пословица бамилеке.
— Конечно, это так, но какой художник отказывался запечатлеть мгновение, вырвать его у хаоса и противопоставить хаосу? Я — не исключение, — замечает по этому поводу Франсис.
— Я не ищу популярности, — продолжает Франсис. — Мой девиз — жить и трудиться. Я далек от погони за Гонкуровской или Нобелевской премией, хотя, как и всякий нормальный человек, я не обделен честолюбием. Заветной наградой для меня служит признание земляков. Всякий раз, когда я играю для африканцев и вижу, что приношу им удовольствие, я радуюсь. Я не отделяю себя от Африки, где бы я ни находился. Когда мне аплодируют в Дакаре, Дуале или Яунде, я чувствую, что со мной во многом согласны мои земляки. Как художник, я нуждаюсь в согласии с народом и его оценке.
Франсис Бебей обладает склонностью к непрестанному самоанализу. Ему свойственна жестокая и беспощадная самокритика — качество, делающее человека личностью в полном смысле этого слова. Он всегда с пылом доказывает, что его личный успех в искусстве вызван господином Случаем, что таких, как он, в Африке много.