Когда старейшина — глава семьи — считает, что настала пора полевых работ, он созывает сородичей. Вся мужская часть общины отправляется расчищать поле. Работа кипит. Народные менестрели (гриоты) под переборы гитар (кор) славят трудолюбивых и умелых, едко высмеивают отстающих.
Здесь свой трудовой ритм. Его весело диктуют проворные тамтамы и балафоны, оживляемые десятками рук. Каждые полчаса хозяин участка объявляет короткую паузу, разливает в расписные калебасы прохладное пиво, сваренное накануне женщинами, раздает крестьянам взбадривающие орехи кола…
Все сильнее палит солнце. Старики, выдергивающие растения, шутками подстегивают уставших. К полудню вдали показывается процессия женщин, несущих на головах сосуды и узелки. После обеда работа возобновляется. И так до заката, а подчас и до утра, пока не будет возделан весь участок. Никто не уйдет до конца работы. В последующие дни ту же самую картину видишь на остальных полях. От посевной до уборочной сообща работают вольтийцы, компенсируя коллективизмом отсталость орудий труда.
Франсуа Бассоле определил будущее своей родины как «путь от начатков коллективной психологии через усиление позиций государства к окончательному выбору». В одном из посланий к народу президент Ламизана призывал сограждан беречь давние общинные представления об общей собственности и общей пользе, «даже если нужды промышленного развития все более влекут нас к понятиям собственности и прибыли».
Интересный эксперимент, связанный с использованием «начатков коллективной психологии», можно наблюдать в деревне Гиедугу на северо-западе республики. По инициативе правительства там образован кооператив. В нем заведена картотека учета, по которой можно судить о трудовой активности каждого члена кооператива. Раз в месяц на общем собрании крестьяне обсуждают наболевшие вопросы, планируют предстоящие работы, принимая решения демократически — большинством в две трети голосов. Дела в кооперативе идут хорошо и, что примечательно, рука об руку здесь трудятся моси, гурунси, само, дафинги, бобо, лоби, мандинго…
Уагадугу — город, рожденный в XI веке, скромен и обстоятелен, как это подобает его солидному возрасту. Современность в нем переплетается с колоритной, африканской стариной. Рядом с изысканными новыми зданиями административных и культурных учреждений, лицеев и школ, комфортабельным «Эндепанданс» и другими отелями — храмы разных религий, а вблизи стадиона в длинном П-образном дворце обитает традиционный глава моси, некогда верховный правитель этого народа — моро-наба, 36-й по счету с XI века.
…Около тысячи лет назад на берегу реки Красная Вольта, на севере теперешней Ганы, жило племя дагомба. У вождя племени была единственная дочь — красавица Ниеннега, что значит «стройная». На поле брани отважная девушка не уступала испытанным воинам. Но эгоистичная любовь отца, не имевшего сына-наследника, грозила навсегда оставить ее старой девой. Отец ни на минуту не отпускал дочь от себя. Во время одной экспедиции Ниеннега с отцом проезжали мимо ноля, засеянного просом.
— Просо перезрело! Почему его не убирают? — воскликнул вождь, в котором на миг проснулась крестьянская жилка.
— Как можешь ты, отец, печалиться о том, что просо перезрело и нуждается в уборке, если у тебя есть дочь, которая стареет и до сих пор не имеет мужа? — возразила девушка.
Как в рот воды набрал отец в ответ на это замечание. А вечером Ниеннега с несколькими друзьями покинула столицу племени Гамбагу и ускакала в саванну.
Беглецы нашли приют в хижине охотника на слонов Риале, младшего сына одного из вождей малинке. Молодые люди полюбили друг друга. Своего сына они назвали Уэдраого, что значит «конь». Уэдраого, первый моро-наба, завоевал обширные земли на севере и положил начало вольтийскому государству, стране моси. С тех пор на земле моси существует традиция после смерти очередного моро-набы приносить жертвы духу Ниеннеги.