Третий мальчик, Олег, толстоват и заикается.
Братья девчонок все время молчат, но чувствовалось, что надежные пацаны. Правда,
больше они ни с кем не дружили и не играли. Да и во дворе были только малолетки и
старшаки, которые чтото делали в подвале. Как сказал Ваня, один из братьев: "Делают
себе качалку".
Надо запомнить имена будущих друзей.
Люда - ей почти десять. Она худенькая и бледная, как и ее сестра Тамара. Они почти
близняшки, но у Люды есть родимое пятно над глазом.
Почему-то она его не стесняется. Пятно похоже на маленького паука размером с
отпечаток пальца. Только красивое. Аккуратные ножки-родинки крепко сцепили паучка
с кожей. Нет волос или еще каких-то мерзостей. Как будто кто-то нежно дотронулся до
Люды и оставил отпечаток паучка.
Про себя Филипп назвал ее «Люда-паучок».
Тамара, как и Люда, была одета в простенькое белое платьице. Как они умудрялись не
пачкать их - совсем не понятно. Может быть, потому что они никуда не торопились, не
бегали, а были как взрослые.
Ходили осторожно.
Смотрели под ноги.
Их ножки наступали на землю так, что нельзя было услышать.
Они были неземные, и Филипп чувствовал, что с этими девочками у него будет что-то
дальше. Что-то серьезней.
Их братья всегда рядом с ними.
Одного зовут Ваня.
Он похож на сестер, у него тоже белые волосы и белесые брови. Он немного нахмурен и
выглядит серьезным. Ване девять лет, и он близнец Никиты.
Но их легко различить по росту. Никита ниже и более плотный. Постоянно что-то
плетет из веточек и веревочек.
Ваня постоянно охраняет сестер и брата. Иногда оглядывается и озирается по сторонам.
***
Котельная между двумя пятиэтажками, можно смотреть на их жителей, если спрятаться
за пароотводами.
Люди моют окна, курят на балконах, готовят и развешивают белье.
- Вон там мой дом, - показал Филипп на пятиэтажку из белого кирпича, - я живу на
четвертом этаже. А папа живет вот в этом доме, тоже на четвертом. Вон его серая
машина у парадной. Завтра поедет на работу. А вы где живете?
- А мы там же, где твой папа и тоже на пятом, только в соседнем подъезде. А почему ты
говоришь "парадная"? А почему папа не с мамой живет?
- Я не знаю. Но они дружат. А парадными так в Петербурге подъезды называют. Я из
Петербурга!
Раньше этого было достаточно для другого города, чтобы стать на месяц королем. Но
новые друзья даже не удивились.
Тамара показала пальцем на дом, где жил Филипп.
- Смотри, видишь окно на пятом этаже? Раз, два, три… третье окно от твоего балкона.
Здесь живет маньяк! По утрам детей высматривает в бинокль, которые в школу идут. И
вечером тоже. Хотим его поймать. Но это секрет, никому не говори!
Филипп покрылся мурашками, но виду не подавал. Конечно, жуть. Маньяк... а может,
выдумывают все? Чтобы похвастаться?
- Мы тоже с биноклем. Мы его спрятали вот здесь.
Девчонки подняли старое покрытие из толя и достали бинокль.
- Это я у от-т-т-ца спер, - поспешил похвастаться Олег.
- Сейчас день, и у него в квартире никого нет. И ничего не видно. Рыба висит на балконе.
И мы думаем... знаешь, как его поймать? На наживку. Как в Интернете делают. И потом
передать полиции и получить награду. Мы заманим, а пацаны полицию вызовут
пораньше. Там его и засечем.
- Мне мама Интернетом и компьютером не позволяют пользоваться. Говорит, пока рано
и умных детей так не воспитывают.
- И нам, и нам!
- И м-м-мне!
Окно было обычное, только открытое. Филипп рассмотрел обои. Похожи на
африканские рисунки. В Питере с мамой они выбирали обои, она сказала, что это как
раз африканское. Спирали, черные силуэты... Не похоже на квартиру маньяка. На
балконе болтается здоровенная рыбина в марле.
- А вдруг он окажется сильнее, и как в фильмах всех вас сделает?
- А у нас есть один секретик, - хором сказали братья и сестры. - Есть один секрет.
Про паутинку и скелет!
Про восемь разных ножек,
Семь снятых кожиц! Про
Шесть веселых рожиц
И один кровавый омлет!
Пропели братья и сестры так, что Филиппу стало страшно и сразу интересно!
Как будто страшилку рассказывали, вот как они пели.
Вдруг все дети, кроме Олега, стали петь в унисон.
- Мы плетем паутинки,
В кокон прячем людей.
Мы покажем им картинки,
Про страдания мертвых детей.
Круто! Если бы папа тогда разрешил ему пойти в консерваторию, тогда он смог бы петь
лучше! Но папа сказал маме, что "там только пидоров делают".
Но крутым очень хотелось показаться, чтобы удивить Люду и Тамару.