Ибо думаю я не о чем, а только о ком:
я тобою дышу, я тобою, живою, живу.
Письмо твое на простыне, под благоухающей лампой.
Голубое, как новенькая сорочка, которую юноша гладит,
напевая вполголоса
Над утюгом. Голубое, как небо, как море,
как моя мечта.
Письмо твое. И море опять обрело свою соль,
воздух — свое молоко, хлеб — свой рис. Все вокруг,
еще раз скажу, обрело свою соль.
Снова жизнь обрела свою силу, а письмо свой смысл
сокровенный,
Свой божественный смысл и движенье.
Письмо твое, без которого жизнь
быть перестала бы жизнью.
Губы твои — моя соль, мое солнце, воздух мой свежий,
мой снег.
Трубный зов журавлей? Или это твой лик
проступил предо мною во сне,
В проблесках первых рассвета, и твой мне послышался
смуглый и ласковый голос, прогоняющий страхи?
Я отворяю окно, выходящее на море, отворяю небо свое.
Остров Горэ в замешкавшейся темноте высится
глыбой туманной, огромной, как плезиозавр.
Но теплятся шесть свечей, будто шесть светлячков,
и сверкает сигнальный огонь на северном выступе,
И море лучится, и улыбка лучится твоя
в брызгах опаловых утра.
Вот и пироги мои — они возвращаются к берегу,
когда ватерлиния погружается в воду.
Всю ночь до утра ловили они твои мысли.
Загорается море лучезарным сиянием детства.
И многоцветием радужных красок вспыхивают цветники,
и деревья, и туманы в сердце моем,
И золотистое благоуханье ююбы, твой аромат,
И металлически звонкие крики дроздов,
Дающие мне утешенье.
Ибо устал я. Пароходный гудок долетает из-за Горэ
и плывет охотничьим кличем
В воздухе вечера, светлые блики трепещут
на розовых стенах, на небе, на море.
Белый корабль отправляется к Югу, голубому и серому,
И я опутан печалью, к Нагасаки уходит печальному,
к Вальпараисо прекрасному,
К Рио-де-Жанейро уходит, туда, где мулатки
благовонны, как орхидеи.
Да, я устал, час чаепития, светло и прозрачно в саду
У фонтана, который журчит под статуэткою африканской.
Стоит глаза твои вспомнить — уподобляется
сердце мое своим цветом дикому винограду,
И устал я, не утомлен, а устал,
Потому что никуда я не еду, а меня разрывает
на части желанье отправиться в путь.
Эфиопские народные сказки
Одна женщина крепко приревновала мужа к соседке: уж больно часто он к ней обедать захаживал. И как ни корила жена беспутного муженька, как ни бранила, он к своей подружке дорожку не забывал. Не вынесла жена такого небрежения к себе и пошла к ведуну просить отворотного зелья, чтобы отвадить мужа от соседки. Мудрец ее выслушал и говорит:
— Хочешь зелья — принеси мне львиные ресницы.
— Да где ж я их возьму? — всполошилась женщина.
— А на нет и суда нет, — развел руками ведун.
Опечалилась женщина и побрела домой. А по дороге встретилась ей подруга. Поздоровались они, подруга ее и спрашивает:
— Откуда идешь? Какую печаль в сердце несешь?
— Иду от ведуна. Хотела мужа от соседки отвадить, да не получилось: оказывается, для такого дела ресницы льва нужны.
— Не горюй, — говорит ей подруга, — я твоему горю помогу. Как придешь домой, вели зарезать быка потучней, отрежь кусок пожирней и ступай в лес. Не струсишь — своего добьешься!