Оставив БТР в зарослях, Барон, Аким и Таракан на предпоследнем живом ровере отправились на разведку, дабы выяснить, есть ли тут сквозная дорога, дабы выскочить на трассу и обрадовать своим видом преследователей. Остановив машину у живой изгороди, из-за которой слышалось куриное кудахтанье и запахи готовящейся пищи, мы решили поискать местных жителей, для чего ломанулись прямо через густой кустарник, но открывшаяся картина радости нам не принесла, ибо перед нами стоял LVT-7, БТР морской пехоты юнайтедстейс мать их юнион. И мы точно знали, что один этот зверь не ходит, а исключительно и только стаей, а стая в данном случае – это много штук LVT-7 разных типов, и это минимум батальон. И как оно сюда вощще попало, если к морю даже на самолете лететь несколько часов.
– ***** себе, – сказал Аким.
– ******, – сказал Таракан,
– Сен-Шамон, блин, – сказал Барон, опустив автомат и сплюнув на землю.
– А почему Сен-Шамон? – подозрительно спросил Таракан.
– А ты на ходовую посмотри,- ответил Командир…
Гусеницы и катки были грубовато, но аккуратно выполнены из бревен и досок, и не покрашены, в отличие от корпуса. Это был прекрасно выполненный макет. Материалы там были весьма широкого диапазона: и металл, и пластик, и дерево, и обрезки водопроводных труб. Самое сложное, как сказал нам автор макета, это было достать краску, но достал, хотя это было непросто. Этого странного типа звали Тонго, он был инвалид позапрошлой местной войнушки (у него после ранения и операции одна нога была короче другой). И была у него настольная книга в виде подшивки военных журналов, где он и увидел фото и проекции 'Бегемота', которого ваял почти полгода.
Мы тепло распрощались с изобретателем, который объяснил нам, как и куда ехать, и, объединившись с основными силами, рванули по трассе, где нас радостно подхватила, потерявшаяся было, погоня.
Тут как раз подоспело время и место главной подставы. Мы устроили аварию предпоследнему 'Крокодилу' и, облепив ровер и джип, стали уходить в вельд большими зигзагами. Часть погони упрямо потянулась за нами. Слава Карлу Марксу, у противника не было авиации, но авиация была у наших союзников. Что там, казалось, за 'беда' – четыре вертолета, пусть и в камуфляже, но в целом – это четыре 'турельки' и восемь подвесок с НУРами. А охота с вертолетов на неорганизованную группу автотехники с вкраплениями легкой брони и плюс без реального ПВО -это уровень сборной по биатлону в детском тире. Так что, погоню истребили, вернее, ту её часть, что за нами погналась, а вот тех, кто курочил наш подбитый БТР с секретным ящиком, почему-то не тронули. Так и закончилась эта, не совсем понятная, история.
А вот Тарасюк долго еще сокрушался по поводу неправильно использованной сгущенки. Ведь была она из его личных запасов.
А макет Тонго, а также его деревушку, разнесла авиация во время следующей войнушки.
ОСТРОВ, ГДЕ НИКОГДА НЕ ЦВЕТЕТ САКУРА
'Громом сотен стволов салютует нам база,
Обознались, наверно, я ведь шёл, как овца.
В море я за врагом не погнался ни разу,
И в жестоком сраженье не стоял до конца.
Кто спасёт мою честь? Кто их кровью умоет?
Командир, я прошу, загляни мне в глаза.
И сказал он в ответ: "Ты – корабль конвоя.
Мы дошли, значит, этим ты всё доказал!"
После многодневного плаванья на подлодке мы стали еще больше уважать подводников. Тут несколько дней кажутся вечностью, а у них боевые походы месяцами тянутся. Но всему рано или поздно приходит конец. Ночью мы всплыли, и после трехчасовых маневров нашли сухогруз. Мы получили приказ пересесть на этот сухогруз вместе с грузом и прибыть в порт*** в распоряжение местного э-э-э-э… торгпреда. Аким покидал подлодку в плохом настроении, ибо местный кап два всю дорогу громил его в шахматы, умением играть в которые Аким весьма гордился. Когда с лодки в катер потащили какой-то длинный ящик, Аким посетовал своему шахматному партнеру соболезнующим тоном:
– Как же вы теперь без перископа? Ведь Тарасюк его у вашего боцмана на коньяк выменял…
Кап два было дернулся, так как уже сталкивался с данным родом деятельности Тарасюка, но быстро вернулся в монументальное военно-морское спокойствие, а Аким прошествовал на сходни с чувством глубокого удовлетворения.
На сухогрузе было плыть не в пример комфортнее, чем на лодке, но немного надоедал местный Фурманов. Помощник капитана по политчасти возжелал рассказать сухопутным нам, как и что называется на корабле. Будучи скромными экспедиторами, сопровождающими грузы, мы были вынуждены слушать его самозабвенную болтовню. Судя по абсолютно придурочно – восторженному лицу Акима, он что-то задумал, и это что-то буквально через десять минут дало о себе знать. Политкапитанен гордо подвел нас к брашпилю:
– А вот, что это такое, вы точно не знаете, товарищи.
– Знаем, знаем! – восторженно вскричал Аким. – Во времена работорговли, когда вашего капитана звали Франциско Негоро, сюда вы приковывали рабов, а когда вашу шхуну останавливали Британские фрегаты, то жестокосердные вы на этом брашпиле их всех, таких бедных и прикованных, топили в Марианской впадине.
Но окончательно испортил Барону настроение Тарасюк. Он доложил командиру, что ящики на пароход сгрузили уже не с той начинкой, с коей они прибыли на борт подлодки. Барон поверил нераздумывая, ибо ушлый старшина видел любой ящик насквозь. Ну, а когда в порту эти ящики публично и средь бела дня перегрузили на водоплавающий раритет по имени 'Кайман', все стало окончательно ясно. Нами опять кого-то прикрывают. Ну, что же, такова наша судьба. Приказ подлежит выполнению, даже когда не вызывает положительных эмоций, или не понятен в плане дальнейших результатов его выполнения. Определение – 'Приказы не обсуждаются' особенно верно в нашей профессии. Любая группа видит только часть проблемы, решать которую помогает вмеру сил и приказов. Иногда создается впечатление, что ты смотришь в длинную трубу и видишь только ту информацию, которая ограничена далеким светлым кружком, а все в комплексе знает только командование. Представьте, что вы получили задание во вторник ровно в 12 часов 17 минут, на Downing Street, в определенной с точностью до сантиметра точки на тротуаре, расположить банановую кожуру… Вроде бы полный бред… Но! Именно по этому тротуару и именно в эти минуты проходит курьер с секретными документами, касающимися Британских ядерных сил, и вторая группа должна вырубить его шприц-пулей, аккурат около этой банановой кожуры, а третья, под видом скорой помощи, должна будет подобрать джентльмена, поскользнувшегося на банановой кожуре и ударившегося головой об асфальт. Но каждая группа видит только свою часть картины. Или более простой вариант… Вашей группе приказано отравить колодцы в мирном селении. Да, это жутко, негуманно и даже преступно. Но в этой деревушке должна стать на последний привал перед ночной атакой банда инсургентов, чтобы напасть ночью на госпиталь и вырезать там всех, включая и персонал, и раненых. Своих войск рядом нет, охрана у госпиталя символическая, а вас – четыре человека против сотни бандитов. Так что, на войне, как на войне. А война – это, в первую очередь, тяжелая и кровавая работа.
Наше судно тащилось к небольшому необитаемому острову. То, что сейчас мы шли в сопровождении, присоединившегося к нам в нейтральных водах дряхлого корвета, бывшего когда-то противолодочным, не сильно грело, ибо был он ныне лишен всех чинов, наград и амуниции, исключая своих ровесников в виде Гере Бофорса и Гере Эрликона, а назывался этот линкор 'Акула'. Наша эскадра чапала с крейсерской скоростью аж узлов 7, вибрация корпуса, происходящая из машинного отделения, обещала Фуль СПИД не меньше 9. Как сострил Аким, только не давайте шкиперу команду balls to the wall, а то вдруг возьмет штурвал на себя, и ведь улетим на хрен. Но улететь нам не дали. Со стороны солнца нарисовались два торпедных катера, и корвет принял бой. Капитан корвета представился нам ранее, как капитан Мачо де Марино. Этот щуплый латинос оказался с чрезмерным самолюбием и вдобавок, был полон безудержной бравады. Но, как оказалось, нельзя поспешно судить о человеке. 'Акула' храбро ринулась в бой. Один из катеров, изрешеченный меткими очередями, горел и тонул одновременно, но второй выпустил в нашу сторону две торпеды. 'Акула' бросилась наперерез и подставила борт торпеде, и этой торпеды вполне хватило, кораблик подбросило вверх, и он вернулся в океан, уже разваливаясь на части. Нашему 'Кайману' повезло чуть больше, мы получили торпеду под корму и пара часов у нас еще была. Тарасюк и Арканя быстро завладели одной из шлюпок, заранее выбранной Акимом и снаряженной Тарасюком (замечу, что для команды спасательных средств было тоже более чем достаточно). Мы успели спустить шлюпку на воду, пока позволял крен, и взяли курс на остров назначения, до него было не больше пятидесяти миль. По дороге наш экипаж увеличился еще на одну боевую единицу, на героического капитана Мачо де Мариино, который, на свое счастье, оказался нашим коллегой, и, к нашей радости, настоящим моряком. Воды, продуктов и горючего, благодаря старшине Тарасюку, было больше чем достаточно, плюс к этому была одежда и оружие, и что-то нам подсказывало, что оружие еще пригодится.