Существовали еще более тяжелые работы — рудники: добыча золота в Западной Африке, меди — в Такедде в Сахаре, золота и драгоценных камней — в Нубии. Находиться в плохо укрепленных копях было всегда опасно для жизни. Примитивные орудия труда изнуряли людей, буквально выковыривавших руду из породы и выносивших ее в корзинах на поверхность. Часто питание рабов было очень скудным. В Тегазе, расположенной посреди пустыни, земледелие невозможно и поэтому все продовольствие туда доставлялось караванами, а если хотя бы один из них запаздывал, то людей косила голодная смерть{144}.
Арабы издавна интересовались золотыми месторождениями Нубии. Здесь также в качестве рабочей силы использовали черных невольников, которых покупали специально для этой цели. Кроме того, они должны были под предводительством своих хозяев бороться с местным населением, противившимся ограблению его исконных богатств{145}. По берегам Красного моря несколько позже возник еще один вид рабского труда — ловля жемчуга. Для него использовали достаточно сильных юношей, обучая их продолжительным погружениям в воду. Ныряльщиков спускали на веревке с каменными грузилами, держали как можно дольше под водой и, если юноши ничего не приносили, их били.
Исключительная тяжесть этого труда, страх перед морской стихией, которая была совершенно незнакома привезенным из глубины материка молодым людям, наказания — все это вело к огромной смертности среди ловцов жемчуга{146}.
Мы располагаем очень немногими сведениями об условиях жизни этих тружеников на земле, под землей и на море. Рабы представлялись настолько ничтожными людьми авторам старинных хроник, что не вызывали у них никакого интереса.
Из бегло рассмотренных нами различных форм деятельности рабов видно, что именно благодаря их труду основные звенья экономического механизма того времени могли функционировать. Такое использование рабов не прекращалось, так как работорговля непрерывно поставляла невольников из многих областей Черной Африки. Было бы интересно поэтому попытаться определить общее число людей, попавших в Африке в рабство за то время, которому посвящен первый раздел нашей книги. Однако необходимые данные редко точны или очень отрывочны. Один американский исследователь все же взялся за такой подсчет. Те немногие конкретные данные об объемах торговли рабами, которые ему удалось найти, он дополнил косвенными свидетельствами, например разными сообщениями о численности черных невольников в странах мусульманского мира. На основе сложной аргументации — в ее детали здесь нет смысла входить — он предложил следующие оценки (в хронологическом порядке){147}.
Приведенные оценки, безусловно, гипотетические, и сам автор подчеркивает, что приводит их, с огромным сомнением». Нам представляется, что для X–XIV вв. приведенные цифры имеют, скорее, тенденцию к завышению, а для XV и особенно XVI в. они занижены, так как работорговля в этот период была очень активной. По этим вопросам можно долго дискутировать, но что действительно важно, так это представленная общая картина, свидетельствующая о размахе работорговли. Она была весьма заметным явлением на протяжении веков, но приобрела особенно большие масштабы с появлением европейцев на западном и восточном побережьях Африки.
Часть II
ТОРГОВЛЯ АФРИКАНСКИМИ РАБАМИ
ЧЕРЕЗ АТЛАНТИКУ
Подобно торговле рабами, шедшей через север и восток Африки, работорговля через Атлантическое побережье строилась на двух принципах: взаимной выгоде как для белых, так и для черных, участвовавших в этой экономической операции, с которой связаны рациональные и нерациональные выгоды, и на насилии, одинаково типичном в данном случае для всех партнеров. Оба принципа и определяли в работорговле отношение к отдельным людям, которых отрывали от привычной психологической, культурной и социальной среды, несмотря на их порой неистовое сопротивление. Но этих людей силой заставляли покидать родные места, обрекая на страх, страдания и смерть.
В то же время в сравнении с продажей рабов на севере и востоке континента торговля невольниками через Атлантику имела свои отличия, которые нельзя считать просто вариантом какого-то общего процесса работорговли, имеющего практически всегда одинаковые главные элементы. В данном случае, наоборот, именно специфические черты составляли саму суть торговли неграми, вывозившимися по Атлантическому океану, а именно: исторически относительная непродолжительность этой работорговли, ее массовый характер, особый отбор невольников по полу и возрасту, многочисленность направлений сбыта рабов за океаном и обширность ареалов импорта африканских рабов, адекватность технических и материальных средств работорговли масштабам вывоза рабов и, наконец, характер использования невольников в конечном пункте их сбыта.
За четыре столетия, т. е. с середины XV и до середины XIX в. (более короткий срок, чем продолжительность работорговли на севере и востоке Африки), работорговцы вывезли через Атлантику, по последним оценкам, 12–14 миллионов африканцев. Ритм и масштабы вывоза этих невольников хорошо прослеживаются хронологически: в течение двух первых из указанных столетий вывоз возрастал медленно, достиг максимума в последней трети XVIII в. и постепенно сошел на нет в XIX в. Что касается географических областей, откуда черпались ресурсы невольников, то они различались социальными, юридическими, культурными и, безусловно, религиозными и политическими условиями.
На огромном пространстве, равном половине всей суши планеты, глубокие изменения общества произошли во многом потому, что стал возможен вывоз невольников, и благодаря их труду такие изменения имели место в странах, традиционно называемых западными, т. е. в европейских державах, владевших в то время колониями на американских берегах Атлантического океана. В то же время значительные изменения эта работорговля породила и в африканских странах, главным образом в Западной Африке (между шестнадцатыми параллелями северной и южной широт), хотя нельзя забывать, что в апогей «невольничьей эры» груженные людьми суда уходили через Атлантику даже из портов восточного побережья Африки, от Мозамбика до Занзибара.
Эти два разных мира оказались тесно связаны друг с другом системой торговли африканцами. Для функционирования системы с обеспечением большой прибыли всем заинтересованным в работорговле сторонам надо было организовать «производство» и транспортировку живого товара в Африке и обеспечить надежные средства доставки невольников в западный мир.
Двумя главнейшими особенностями работорговли через Атлантику, по-видимому, следует считать то, что ее жертвами (в результате специального отбора рабов на вывоз) были на две трети взрослые мужчины и то, что африканцы вывозились в основном в страны Америки.
Африканцы преимущественно населяют сушу. Сахарское «море» хотя и смертельно опасно, но все же суша, оставляющая надежду на спасение. Парусно-весельные шхуны берберских моряков или арабские фелюги никогда не отходили далеко от берегов, а перевоз невольников через Атлантику означал пересечение реального и, как казалось, бесконечного океана. В XIX в. один французский рабовладелец шутил, и в его шутке отражались взгляды эпохи, что морское путешествие — это лишь «перемещение (невольников) с одного берега океана на другой». Однако во время подобных «перемещений» гибло в среднем 15 % невольников. В определении факторов такой смертности главная роль отводилась даже не скученности рабов в трюмах кораблей, а продолжительности плавания. Что же касается конечных целей работорговли, то если на севере и востоке Африки она прежде всего сводилась к пополнению гаремов или сералей детьми обоего пола, молодыми женщинами и их оскопленными стражами, то через Атлантику, вне всякого сомнения, вывозилась лишь рабочая сила, и работорговля, таким образом, несла чисто экономические функции.