Киренаика явно стремилась занять особое место в работорговле на всем Средиземноморском побережье Африки. Европейское присутствие с обеих сторон Киренаики — в Триполи и Египте — все более и более затрудняло маскировку партий невольников. В отличие от этого в Бенгази европейцев было мало — всего несколько консулов, живших очень изолированно, и никого во внутренней части страны, где и осуществлялась фактическая власть сенуситов, крайне враждебных ко всякому появлению здесь иностранцев. Поэтому известны только отрывочные сведения, позволяющие все же представить в общих чертах беспрепятственно продолжавшуюся в 1880-х годах работорговлю в Киренаике. Однако этих фактов недостаточно для более углубленного анализа. Торговля рабами прекратилась здесь в начале XX в. после захвата французами Багирми и Вадаи, что ликвидировало источники поступления невольников. Тем не менее в таких промежуточных районах, как оазис Куфра, работорговля продолжалась еще в 1920-х годах. Одной из уловок, применявшихся в этих краях, было заключение брачного контракта в Судане, а затем по возвращении оттуда — развод и продажа жены{239}.
Египет и Восточный Судан
Сохранение работорговли до недавнего времени происходило и в других областях Африки, и при этом даже в больших масштабах. Рассмотрим в этом плане прежде всего обширный регион, включающий бассейн Нила в Египте и Восточном Судане.
В Каир, как и в предыдущие века, продолжали привозить черных рабов. Их число надежные источники оценивают в две-три тысячи невольников в год в начале XVIII в.{240} и в три-четыре тысячи в конце его{241}, что свидетельствует о росте торговли невольниками. Однако уточнить, как все обстояло в течение всего столетия, невозможно, поскольку информации по этому вопросу для данного периода истории Египта у нас мало{242}. Можно лишь предполагать, что приведенные цифры не отражают весь объем притока рабов, которые не только поступали в столицу, но и оседали на всем пути доставки невольников.
В Каир караваны приходили из трех областей: Феццана, Дарфура и Сеннара. Основными товарами были: слоновая кость, эбеновое (черное) дерево, камедь, золотой песок, страусовые перья и амбра. Доля рабов в этой торговле зависела от того, откуда происходил товар. Наиболее заметную роль рабы играли в товарообороте Дарфура. В конце XVIII в. число невольников, ежегодно отправлявшихся из этой области на север, достигало пяти-шести тысяч человек. Для Дарфура рабы составляли основу внешней торговли. Но из захваченных невольников большая часть оставлялась в самом Дарфуре. Набеги совершались на прилегавшие к нему с юга районы. Для этой цели выдавались настоящие султанские «разрешения на охоту». Число таких разрешений доходило до 60–70 в год. Каждому из получивших разрешение выделялся определенный район с той целью, чтобы «охотники» не встречались друг с другом и между ними не возникали бы стычки.
Владельцы подобных разрешений организовывали крупные экспедиции, забирая себе от трети до половины добычи своих подчиненных и, кроме того, обеспечивая выделение доли султану и влиятельным лицам, помогавшим в получении разрешения. Личная доля султана составляла примерно одну пятую от общего числа захваченных пленников, что можно считать весьма умеренным побором. Однако это объяснялось тем, что султан умел увеличивать выгоду от своей доли добычи. Он получал целые семьи, которые становились своего рода ячейками в сельском хозяйстве, платившими оброк. Точно так же поступали и крупные землевладельцы. Таким путем создавались подлинные центры по воспроизводству новых рабов на месте. Центры располагались на достаточном удалении друг от друга, чтобы изолировать их от всякого контакта между собой. Ежегодно здесь распродавали детей любого возраста, на которых мог быть спрос, обеспечивавший выгоду. Покупатели увозили детей, чтобы использовать их как рабов. Такой вид работорговли также стал дополнительным источником доходов для султана, получавшего налог с каждого вьюка и невольника, вывозимых за границу{243}.
Другим местом, откуда поступали рабы, был Сеннар, о котором мы уже говорили, достигший своего апогея в первую половину XVIII в. Его местоположение на Голубом Ниле благоприятствовало обменам с Эфиопией, откуда издавна вывозились рабы, но Сеннар самым жестоким образом захватывал их из других районов. Правитель Сеннара получал половину добычи, т. е. намного больше, чем правитель Дарфура, но в отличие от него ограничивал свои требования только этим. Основной поток рабов направлялся отсюда в Аравию через порт Суакин, где рабы были основным «грузом».
Другое направление экспорта невольников из Сеннара — Египет. Оба потока претерпевали разнообразные изменения как в экономическом, так и в политическом отношении по мере упадка Сеннара в конце XVIII в. По сообщениям того времени, походы за рабами иногда вели к захвату всего нескольких сот невольников. В предыдущие десятилетия, когда работорговля была активней, невольников захватывалось намного больше. В начале XIX в. их число вновь достигло полутора тысяч в год, а экспорт рабов в Аравию именно в это время составлял ежегодно две с половиной тысячи невольников{244}.
Главными путями, соединявшими Восточный Судан с Египтом, были следующие: от Дарфура через оазис Селимех, а затем прямо к Асьюту на Ниле (одно ответвление этого пути проходило через Донголу); от Сеннара через Бербер в Эснех в Верхнем Египте, а затем по долине Нила. Пошлины взимались в разных местах. Главная уплачивалась в таможне Асьюта, где пересекались оба указанных основных пути. При этом пошлину платили за каждого невольника и за каждого навьюченного верблюда. Чтобы расплатиться, караванщики, не имевшие звонкой монеты, вынуждены были продавать часть своих невольников. Это повторялось и перед въездом в Каир, где опять взималась пошлина.
Значение Асьюта возрастало помимо указанной причины еще и потому, что этот город был одним из центров кастрации рабов. Во многих местах в его окрестностях существовали специальные дома, где делалась эта операция. Работорговцы привозили туда мальчиков в возрасте 8—12 лет и затем выживших после операции забирали. В год проводилось примерно 150 таких операций. Евнухи предназначались главным образом для гаремов в Аравии и Турции. Чрезвычайные обстоятельства могли привести к увеличению числа кастрируемых, как это произошло, например, в 1812 г., когда египетский паша Мухаммед Али, о котором мы еще будем говорить, приказал сразу же «произвести» дзести евнухов для отправки в подарок османскому султану{245}. Другой центр по «производству» евнухов находился в Акмине, вблизи Луксора. Здесь, помимо обычной коммерческой деятельности, существовала давно установленная обязанность местного правителя регулярно отправлять евнухов султану в Константинополь{246}.
В XVIII в. в Египет ежегодно поступало пять-шесть тысяч черных рабов из Дарфура, полторы тысячи — из Сеннара (за исключением одного периода общего упадка), а также трудно поддающееся подсчету число невольников из Феццана, которое, видимо, не превышало всего нескольких сот рабов. Из этого общего числа примерно половина доходила до Каира, откуда какая-то часть невольников переправлялась дальше, в Турцию. В самом Судане — основном поставщике невольников — их число, помимо указанных цифр, надо увеличить за счет рабов, купленных на местных рынках и вывезенных в Аравию.
Таким образом, работорговля в этом регионе была весьма значительна. Бонапарт в 1798 г., во время экспедиции в Египет, сразу понял это и попытался использовать африканцев для укрепления своих войск. Перед началом сирийской кампании, которую Наполеон предпринял в мечтах о более крупных делах, он намеревался поставить под ружье 15 000 черных африканцев и столько же местных жителей{247}. Однако неудачи свели его планы к куда более скромным цифрам. Тем не менее Наполеон не отказался от своей идеи и обратился к султану Дарфура с просьбой прислать ему «две тысячи черных рабов старше 16 лет, крепких и сильных»{248}. Дезэ, захвативший Верхний Египет, даже завязал переговоры по этому вопросу{249}, а командиры разместившихся здесь частей по прибытии караванов с юга стали отбирать мужчин, казавшихся им пригодными для воинской службы. Эти рекруты, число которых уточнить не представляется возможным, вполне удовлетворяли французским армейским требованиям{250}.