«Мне подумалось, — пишет он, — что все это внезапно пригрезилось. Угорел ли я в задымленной хижине в глубине Африки или действительно я оказался в королевском шатре, который видел перед собой? Яркий свет слепил глаза; меня окружали богато одетые рабы; одни ставили у моего ложа сверкающие бокалы, подносили различные кушанья, держали факелы и лампы. Другие, с расшитыми золотом полотенцами, протягивали дорогие блюда с лакомствами и предлагали лимонад и шербеты в разноцветных сосудах. Было ли это продолжением сна? Я протирал глаза, пил то, что мне предлагали, пробовал предметы на ощупь — все было настоящим»{257}.
На пространстве от Белого Нила до Дарфертита работорговцы создали несколько не зависевших друг от друга «предприятий» более или менее крупного масштаба, в свою очередь включавших в себя подобные им, но более мелкие структуры. Для набегов за невольниками («раззия») хозяева создавали за свой счет отряды, которые, однако, не всегда удовлетворялись одной этой службой. Помимо полагавшейся им доли добычи, такие отряды старались обеспечить себе и дополнительный доход. Именно последнее привлекало сюда большое число авантюристов, не рискнувших бы только на свой страх и риск заниматься работорговлей. Добытые ими для себя невольники становились как бы прибавкой к жалованью, которое хозяева, как мы помним, часто выплачивали тоже рабами.
Поэтому здесь в работорговле на всех ее уровнях постоянно существовало предложение товара. Спрос на рабов прежде всего проявляли «джеллаба», пробиравшиеся со своим товаром всюду, где появлялась хоть малейшая возможность сбыть ввозимый ими «хлам». Новая ситуация, сложившаяся в рассматриваемых областях, оказалась для этих мелких торговцев очень выгодной. Им не приходилось теперь, как раньше, платить пошлину местным вождям, а у крупных работорговцев их всегда ожидало гостеприимство. Снабжая этих работорговцев самыми разными предметами, которых здесь нельзя было достать иначе, бродячие торговцы получали за них при расчете помимо небольшой платы деньгами и нескольких рабов. Как бы ни мал был объем работорговли отдельных «джеллаба», учитывая их многочисленность и частоту постоянных перемещений, суммарно они играли заметную роль в торговле невольниками. Зимой 1870–1871 гг. только через один «дем» Зибера прошло, например, не менее 2700 «джеллаба»{258}.
Прежде всего рабов здесь широко использовали на месте. «Зериба», а еще больше «дем» требовали много невольников: слуг, наложниц, сельскохозяйственных рабочих, солдат, носильщиков. Но рабов все же было намного больше, чем требовалось для местного рынка, а потому их очень активно вывозили. Если невозможно уточнить (количественно) масштабы внутреннего спроса на рабов, то оценить их экспорт смог, например, Швейнфурт. Для периода своих наблюдений он определял экспорт рабов в 25 000 человек в год, твердо полагая, что это «гораздо ниже реальной цифры»{259}.
Вывоз рабов происходил по двум основным направлениям: на север и на северо-восток. Северный путь — это традиционный маршрут, о котором мы уже говорили. Он проходил через Дарфур, затем оазис Селимех, откуда главный путь вел в Египет, а другой — на Киренаику. Однако большинство рабов отправлялось на северо-восток, т. е. к Красному морю и в Аравию. Обычно этот маршрут шел через столицу Кордофана — Эль-Обейд, а заканчивался в Суакине или Массауа. Но и там еще существовал риск конфискации «товара» или же необходимости дачи очень большой взятки располагавшимся на этом пути чиновникам. Чтобы избежать всего этого, приходилось делать большой крюк, а то и просто двигаться потайными тропами контрабандистов вплоть до самого Красного моря. На его побережье, в укромных бухточках, всегда имелась возможность продать невольников на суда, курсировавшие вдоль всего побережья.
Таким образом, сеть путей вывоза невольников была очень разветвленной, как и очень различны были те, кто вел по ним свои караваны. На пути от Дарфертита или Бахр-эль-Газаля до моря неоднократно происходила смена владельцев невольничьих караванов и менялась их роль. К западу от Нила это были те, кто захватывал невольников и продавал их караванщикам, доставлявшим рабов, к востоку от этой реки. Здесь вновь происходила продажа невольников теперь уже гем, кто сам не совершал набегов, но специализировался на дальнейшем транзите рабов потайными маршрутами, что требовало досконального знания территории, а следовательно, участия местного населения. Так, рабы все время переходили из рук в руки на пути к побережью, где их опять продавали очередным посредникам — владельцам судов, доставлявших невольников в Аравию.
В 1863 г. к власти в Египте пришел хедив Исмаил, и, казалось бы, все свидетельствовало о начале модернизации этой страны, в том числе и о серьезной борьбе с работорговлей. Исмаил уже имел опыт деятельности в этом направлении в Египте, и логически следовало ожидать, что последует продолжение таких усилий в Судане, завоевание которого завершил этот хедив. (К ранее полностью оккупированной северной части Судана он присоединил южные районы страны.) Это далось Египту не без труда. В Дарфуре и Бахр-эль-Газале Исмаил столкнулся с работорговцами, заправлявшими здесь как полные хозяева и не собиравшимися отказываться от свободы действий. Самый крупный из них, Зибер, даже убил в 1872 г. остановившегося у него египетского представителя, а два года спустя отвоевал Дарфур у официальных египетских властей.
У Исмаила не оставалось другого выхода, как дать Зиберу титул губернатора, но позже, заманив его в Египет лестными посулами, хедив заключил Зибера пожизненно в тюрьму. Одной этой хитрости для овладения Дарфуром оказалось мало. Стремясь найти чиновников, менее зависимых от местных условий, хедив обратился к помощи ряда европейцев, среди них наиболее известным стал Чарльз Гордон — сначала губернатор Экваториальной провинции, а затем генерал-губернатор Судана.
Гордон был яростным врагом торговли людьми и принял серьезные меры против работорговцев. Он, например, выслал из Бахр-эль-Газаля всех «джеллаба» и попытался активно преследовать невольничьи караваны. Но, по его собственному признанию, 80 % таких караванов ускользали. Для более незаметного передвижения караваны разделялись на небольшие группы и двигались даже не по тропам контрабандистов, а по самым тайным тропинкам. Для слежки за такими группами потребовалось бы разместить на таких тропах огромный контингент войск, что в такой большой стране, как Судан, попросту было невозможно.
Серьезный шаг был сделан в 1877 г., когда Исмаил заключил с Англией конвенцию, которая предоставляла ей право досмотра египетских кораблей, и когда он издал декреты о новых репрессивных мерах против работорговли. Эти законы стали особенно эффективно применяться в Египте после 1882 г., поскольку оккупация его англичанами дала им возможность бороться не только с вывозом невольников по морю, но и непосредственно с работорговлей на суше. Все чаще стали освобождать недавно захваченных невольников; это подействовало на работорговцев и привело к сокращению операций по захвату невольников. На египетской территории такие операции окончательно прекратились в конце 1880-х годов.
В Судане применение декретов 1877 г. вскоре свелось на нет из-за восстания махдистов[38], постепенно изгонявшего египетскую администрацию с большей части страны. Это крупное восстание вызвано было многими причинами, одной из которых, безусловно, явилось раздражение работорговцев действиями Гордона против них. Махди постарался привлечь и работорговцев в свой лагерь, пообещав разрешить им вернуться к их прежней деятельности. Триумф Махди после взятия им Хартума в 1885 г., однако, не принес работорговцам полного удовлетворения.
Сокращение рынка сбыта невольников в Египте, а также беспорядки, вызванные военными действиями, вынудили работорговцев покинуть южные районы Судана — главные места охоты на людей. Эти районы оказались вне возникшего нового махдистского государства, но оно было отрезано от них, что затрудняло получение новых рабов, требовавшихся для пополнения армии махдистов, боровшейся с поддерживаемым Англией Египтом. Какое-то время Махди еще удавалось контролировать южные районы, но вскоре это стало совсем невозможно из-за мощного местного сопротивления и проникновения сюда военных отрядов, посланных Леопольдом II из Конго.
38
Восстание махдистов в Судане (1881–1885) было направлено против колониальных устремлений египетских властей и поддерживавших их англичан. Руководитель восстания Махди Суданский (1844–1885) в 1881 г. объявил себя мессией пророка (махди) и призвал к священной войне (джихаду), в результате которой в Судане было создано махдистское государство. Оно просуществовало до 1898 г., когда потерпело поражение от английских колонизаторов.