А в 1965 году Конго навестили ещё и чернокожие кубинцы во главе с неким «команданте Тату» — чтобы помочь камрадам из революционного движения «Симба» («Львы»), которых возглавлял бывший министр образования и искусства Пьер Мулеле.
Особенно отмороженными «львами» были практиковавшие каннибализм подростки 11–14 лет (юннесы), жестокость которых не знала предела.
А господин Мулеле, которого отдельные европейские либералы называли тогда Чёрным Мессией, Линкольном Конго и «лучшим сыном Африки», был не просто бывшим министром, но ещё и шаманом «новой школы» — прошедшим обучение в Китае христианином с маоистским и псевдомарксистским уклоном (очень модным в Африке того времени). Он объявил убитого Лумумбу святым, которому следовало поклоняться в специально построенных святилищах, а своим приверженцам щедро дарил зелье мугангов (местных колдунов) «дава», делая их неуязвимыми. По его уверениям, данное снадобье действовало безотказно: нужно было лишь ничего не бояться и не касаться женщин. Чтобы убедить своих людей в эффективности «дава», он использовал нехитрый трюк с «расстрелом» холостыми патронами выпивших зелье повстанцев (которые, кстати, не были посвящены в затею Мулеле, поэтому дрожащих от страха «добровольцев» пришлось связать, чтобы не разбежались). Самое смешное, что в «волшебную воду Мулеле» верили и противники «Симбы», которые часто сдавались без боя либо отступали, поскольку считали, что не имеет никакого смысла сражаться с людьми, которых невозможно убить.
Проблемы у восставших «Симбы» начались, когда они столкнулись с бельгийскими парашютистами, атаковавшими их в рамках операции «Красный дракон» в Стенливиле (Кисангани) и белыми наёмниками Майка Хоара. Первое время «неуязимые» симбу не боялись даже авиации. Густаво Понсоа, кубинский пилот отряда Хоара, вспоминал:
«Некоторые даже махали нам за секунду до того, как наши ракеты разносили их в ошметки».
Но не будем забегать вперёд.
Между тем под именем таинственного «команданте Тату» скрывался не кто иной, как Эрнесто Че Гевара.
Этого «романтика революции», вообще-то, в симпатиям к неграм упрекнуть довольно трудно, а о политкорректности и толерантности он даже и не слыхал. Его ответ на вопрос кубинского бизнесмена Луиса Понса «Какие действия собирается предпринимать революция для помощи чернокожим» стал поистине легендарным:
«Мы собираемся сделать для чёрных то же самое, что чёрные сделали для революции, то есть ничего».
Что тут можно сказать: умел этот аргентинец «формулировать» и говорить афоризмами.
Мигель Санчес вспоминал, что в Мексике, готовясь к высадке десанта на Кубу, Че Гевара постоянно называл одного из своих соратников (Хуана Альмедиа) «негритёнком». В его устах это звучало оскорбительно, и Альмедиа это очень сильно задевало. Санчес посоветовал ему: «Послушай, Хуан, когда Гевара называет тебя эль-негрито, зови его в ответ эль-чанчо (свинья)».
Этот приём сработал: Че Гевара от него отвязался и никаких попыток «припомнить» и как-то отомстить ни тогда, ни потом не предпринимал.
Однако классовая солидарность — превыше всего. Че Гевара честно попытался научить своих африканских «собратьев» хоть чему-нибудь, кроме весёлой резни всех, до кого они могли дотянуться. Но чудес не бывает, и у легендарного команданте ничего не получилось. Но об этом — в следующей статье.
В общем, сами понимаете: когда на территории Конго появились все эти талантливые, опытные и авторитетные люди, грех было им там не повоевать, и боевые действия начались очень скоро. Об этом мы поговорим в следующей статье.
Продолжим наш рассказ. И начнём его со времени появления в Катанге «отпускников» Роже Фулька и Робера Денара, которые, как мы помним, явились защищать эту мятежную провинцию Конго (и горно-химические предприятия, расположенные на её территории) от центральных властей этой страны.
После того как богатая ресурсами провинция Катанга объявила о выходе из Демократической Республики Конго, а Бельгия, опасавшаяся национализации «Объединенных копей Верхней Катанги», фактически поддержала возглавившего мятежников Моизе Чомбе, президент этой страны Касавубу обратился за помощью в ООН (12 июля 1960 г.). Функционеры ООН, как обычно, приняли половинчатое решение, по принципу «ни нашим, ни вашим», которое не удовлетворило ни одну из сторон. Присутствие бельгийских военных в Катанге не было признано актом агрессии, но не была признана и независимость новоявленного государства. Конфликт, по мысли чиновников ООН, следовало перевести в вялотекущую фазу, а там, может, и само «рассосётся» как-нибудь. В Конго стали прибывать соединения миротворцев, но отношения между ними и вооружёнными формированиями обеих сторон как-то сразу не сложились. Так, ирландский батальон, прибывший в Конго в конце июля 1960 года, 8 ноября попал в засаду, организованную воинами племени балуба, которые обстреляли пришельцев из… луков. Восемь ирландцев были убиты сразу, тело ещё одного было найдено через два дня. А в правительстве ДРК шла борьба не на жизнь, а на смерть, закончившаяся смещением и арестом Лумумбы, его освобождением, повторным пленением и, наконец, жестокой казнью в Катанге, куда его передали в надежде, что этот «подарок» Чомбе хоть как-то поспособствует затуханию мятежа. Получилось ещё хуже, и очень скоро гражданская война заполыхала с новой силой, а Конго фактически развалилось на четыре части.