Сьюзи сделала всего секундную паузу.
— Он очень миловидный. Для меня слишком молод, а что скажете вы? У вас никого нет, так ведь? Я почти уверена, он разведен или скоро разведется. Далеко не самый плохой выбор. Не думаете, что вам пора махнуть рукой на свой развод и заново устраивать жизнь? Потом, разумеется, Рик, но для всех нас он слишком молод, сколько бы ему ни было лет на самом деле. А что скажете о Бене? Хорошая партия. Гарвард. Не думаете, что он — «сами-знаете-кто», как считает Джимми? Мне все равно, но это сказывается на его привлекательности.
— Понятия не имею, — сказала я, ухитрясь ворваться в этот поток слов. — Однако вам нужно поспешать, если хотите догнать Нору и не пропустить завтрак!
Господи, до чего же надоедливая болтушка! Говорила ли я ей, что разведена? Видимо, да, в первый вечер. Наверное, дали знать себя нарушения биоритмов. Однако я невольно восхищалась ее решительностью, видя, как она бежит вслед за Норой, которая виднелась вдали крохотным пятнышком. И ее бесцеремонностью. Я сама интересовалась отношениями между Норой и Клиффом, но ни за что не отважилась бы спросить. Собственно говоря, после того как видела инсинуации Кристи, я скорее бы умерла, чем задала кому-то из группы личный вопрос.
— По-моему, вам годятся Брайерс или Эмиль, — крикнула, обернувшись, Сьюзи. — Приберегите для меня булочку с шоколадной начинкой. Или две. Они очень маленькие.
Мне было немного жаль, что не удалось направить Сьюзи к гостинице, чтобы она могла найти блокнот. Если кто его и углядел бы, то Сьюзи; от ее орлиных глаз не ускользало ничто. Однако было ясно, что она будет бежать вслед за Норой. Одна. Я повернула обратно и, надеясь избежать очередной встречи с Брайерсом, пусть он и очень миловидный, вошла в другие ворота, в дальнем конце сада. И медленно зашагала по тропинке через апельсиновую рощу к плавательному бассейну, наслаждаясь этим днем.
От теплой воды поднимался туман, и, поскольку солнце уже поднялось выше, в ней отражались шезлонги и зонты ярких цветов, зеркально перевернутый превосходный маленький мир. Я остановилась полюбоваться. На одном из шезлонгов лежали аккуратно сложенные брюки и рубашка для гольфа, рядом стояла пара сандалий, а возле бассейна лежало полотенце.
И тут я осознала, какой недостаток наверняка появится в Списке после «Скучных развалин!!» — «Мертвое тело в плавательном бассейне!!!!».
Рик Рейнолдс в изумрудно-зеленых, наверняка новеньких плавках, лежал на дне в мелком конце бассейна. Над его головой медленно расходилась легкая красноватая дымка. Я поняла, что он мертв, еще до того, как подошла к нему.
4
— Что ты видел? — спросил Газдрубал парня. Море становилось более бурным, небо более темным, и парню, непривычному к жизни в море, приходилось крепиться.
— Ничего, — ответил он.
Капитан пристально посмотрел на него.
— Но тебя что-то напугало.
Парень слегка перенес вес тела на другую ногу, приспосабливаясь к качке.
— Тень, — ответил он. — То была всего лишь тень.
— Расскажи об этой тени, — негромко сказал капитан. Он заметил, что парень поглядывает на еду на его столе. — Сперва поешь, — добавил он, накладывая в миску каши.
— Я услышал вскрик, — заговорил наконец парень. — Я прятался в укрытии. Моросил дождь, было холодно, Я натянул одежду на голову и укрылся, как смог. Этот вскрик… — Парень сделал краткую паузу. — Он прозвучал мучительно. Я понял — случилось что-то страшное. Потом послышался звук падения. Но я побоялся вылезти и взглянуть в темноту. Как только начало светать, я выбрался из укрытия, встал и увидел Абдельмелькарта.
— Он выглядел так же, как и при первом моем взгляде на него?
— Не совсем, — неохотно ответил парень. Капитан ждал. — Лежал ближе к кедровому ящику. Маго…
Парень умолк.
«Боится сказать что-то дурное о Маго», — подумал со вздохом Газдрубал.
— Маго передвинул тело, когда снимал серебряный амулет. Как он передвигал его? Как лежал Абдельмелькарт, когда ты его только что увидел?
— Ничком, — ответил парень. — Маго перевернул его, чтобы, снять амулет.
«Ничком, вот как? — подумал Газдрубал. — После того как ударился затылком. Странно. Упал навзничь, стукнулся головой и после этого оказался лежащим вниз лицом».
— А тень?
— Было все еще темно, — ответил парень. — И шел дождь. Мне показалось, что я увидел что-то, какую-то тень, отходящего человека. Но наверняка ошибся, — с жалким видом добавил он. — Я закричал, подбежали другие. Однако было поздно. Абдельмелькарт не дышал.
— Подумай, как следует, — сказал Газдрубал. — Откуда прибежали другие?
— Со всех сторон, — удивленно ответил парень. — С носа, с квартердека, с кормы…
— А Маго?
— Кажется, с кормы, — ответил парень. — Хотя не уверен. Мертвец… дождь. Не знаю.
— А тот, кого команда называет незнакомцем? Хранитель особого груза?
— Кажется, я совсем его не видел.
Капитан достал из мешочка, который носил на шее, две серебряные монеты.
— У меня есть для тебя поручение, — сказал он парню, — за которое я щедро заплачу.
Парень понял, что монеты предназначаются ему, и широко раскрыл глаза.
— Обыщи судно везде, где только сможешь.
— Что искать? — спросил парень.
— Две вещи. За две монеты, — ответил Газдрубал. — Два предмета, которые мне нужны. Когда найдешь, оставь их на месте, немедленно иди ко мне и скажи, где они. Первая вещь — короткий меч. Знаешь, как они выглядят? Мечи, которыми пользовались наемники из западных стран, когда сражались в войсках Карт Хадашта?
Парень кивнул, и капитан продолжал:
— У этого меча на эфесе искусно вырезана конская голова.
Парень кивнул снова.
— А другая?
— Точно сказать не могу. Возможно, крепкий кусок древесины, что-то увесистое. — Газдрубал сделал краткую паузу. — Со следами крови. Найди оружие, которым убили Абдельмелькарта.
Глаза парня расширились снова, но он промолчал.
— Понимаешь, что говорить об этом нельзя никому?
— Да, — прошептал парень.
— Отлично, — сказал Газдрубал. — Вот одна монета авансом. Другую получишь, когда придешь с сообщением. Теперь можешь идти.
Парень взял монету и уставился на нее, держа на ладони. Потом повернулся к двери.
— И вот что, Карталон, — очень тихо сказал капитан в спину уходящему. — Будь очень, очень осторожен. Тени могут быть опасными.
— Лара, — громко заговорил Клайв обвиняющим тоном, — мне только что позвонил репортер из «Нейшнл пост», по поводу материала, который пишет для завтрашнего номера газеты. О каком-то несчастном случае в нашем туре!
— Рик Рейнолдс мертв, — сказала я, держа трубку в отдалении от уха.
— Мертв! Как это мертв? — произнес он еще громче.
— Лишился жизни. Скончался. Перешел в лучший мир. Мертв.
— Мертв! — повторил Клайв. — Лара, я имел в виду рекламу не подобного рода.
— Конечно, Клайв, но я не могу быть в ответе за дурака, который пошел купаться один, пока все спали, и очень глубоко нырнул в очень мелкий бассейн, — сказала я. — Прямо возле предостережения на четырех языках не делать этого.
— О, — произнес он. — Понятно. Ну, что ж, придется преподнести случившееся в наилучшей по возможности упаковке.
Опять одно из этих несносных рыночных выражений.
— Преподнеси, Клайв, — сказала я.
— Ты очень раздражена, да? — спросил он. — Как восприняли это остальные?
— На удивление, спокойно, — ответила я.
Так оно и было. Это явилось проявлением общей неприязни к Рику с его вечными «послушайте», бесконечной болтовней о том, как он значителен и деловит, с неспособностью установить какие-то отношения с остальными членами группы, и после выражений ужаса — уверена, искренних — все, казалось, вели себя, как прежде. Вскоре после полудня мы усадили всех в автобус и отправили осматривать развалины пунического города Керкуана.