Однако результат был не окончательным. Хотя Агафокл и выиграл битву, у него не хватало сил, чтобы штурмовать городские стены. Карфагеняне за стенами пытались перегруппироваться. Будучи торговой нацией, они покупали и продавали все, в том числе и армии. Хотя у них был флот, в том числе и военный, на суше они почти целиком полагались на наемные войска, и им требовалось время, чтобы создать новую армию.
Представьте себе это положение: два непримиримых врага злобно смотрят друг на друга через городские стены. И тут карфагеняне снова вернулись к человеческим жертвам. Предводители, военачальники, многие представители знати приносили в жертву своих детей, может быть, первородных. Нам известно, что считалось достоинством, если матери и отцы стояли с сухими глазами, когда у них отбирали детей и жертвовали объятому огнем богу.
Римляне с омерзением относились к карфагенянам из-за этого, безусловно, варварского обычая. Но для карфагенян это был священный ритуал. Они делали это не для развлечения, и нет никаких указаний, что знать покупала детей и подменяла ими своих. Взгляните на эти ряды камней, установленных в память о детях, — сказал Брайерс, указав на них. — На одних изображены дети с матерями, на других жрецы, берущие детей для священного жертвоприношения, на третьих богиня Танит, супруга Ваал Хаммона и покровительница многих карфагенских домов. Первородных предавали огню Ваал Хаммона для того, чтобы избавить город от жуткой участи. Думаю, нам нужно рассматривать это в таком контексте.
— Но что сталось с городом? — спросила Сьюзи.
— Карфагенянам удалось создать армию, и они заставили Агафокла вернуться на Сицилию, — ответил Брайерс. — Но это было лишь временной передышкой. Всего несколько десятилетий спустя они оказались втянутыми в безнадежную борьбу с могущественным Римом. Теперь давайте оглядимся, и я покажу вам еще кое-что.
Группа двинулась дальше, однако Честити осталась на месте. Она постояла, осматриваясь вокруг, потом достала из сумочки спички и зажгла одну, глядя на мать, которая повисла на руке Эмиля. С негромким вскриком выпустила спичку и облизнула пальцы. Спичка зашипела и потухла на соленой почве.
* * *— Эта девушка ненормальная, — сказала Джамиля в тот вечер, сняв крышку с блюда и вдыхая божественный аромат. Мы сидели в патио ресторана «Les Oliviers», замечательного заведения на окраине города, за фирменным блюдом куша из рыбы, картофеля, множества зеленых оливок, перца и лука в остром томатном соусе. Я уклонилась от своих обязанностей за ужином с группой ради встречи с Джамилей. Это было оправданно. Два дня спустя мы собирались привести группу в этот ресторан и должны были обсудить условия. И все же это походило на пропуск занятий или чтение под одеялом с фонариком, когда мне давно уже полагалось спать. Ресторан размещался на четырех или пяти разных уровнях, ряд наружных террас спускался по склону холма, оттуда открывался замечательный вид на гавань, яхты и колоритные рыбачьи лодки.
— Да. Правда, это неудивительно. Мать оставляет ее совершенно без внимания.
— Я заметила, Марлен проводит время с Эмилем, — сказала Джамиля. — Или, по крайней мере, старается.
— Не знаю, делает ли она тут какие-нибудь успехи, однако Честити определенно страдает из-за этого. Не знаю, что тут можно предпринять.
— Полагаю, нужно проводить с ней как можно больше времени. Мне не понравился тот эпизод с зажиганием спички. Не думаете ли вы, что она имеет какое-то отношение к пожару в гостинице?
— Нет, — ответила я. — Не думаю. Я разговаривала с полицейским, который руководит расследованием. Пожар начался с матраца — они даже обнаружили следы сигареты, от которой он затлел — а горючим послужила жидкость из зажигалки. Возможно, Кристи ее пролила. Детектор дыма был отключен. По-моему, в пожаре виновата сама Кристи.
Мы обе какое-то время молча наслаждались едой и вином.
— Это не новое судно в гавани? — нарушила молчание Джамиля. — Вон то, большое, со всеми включенными огнями. Может быть, это чья-то яхта. Если да, я хотела бы познакомиться с этими людьми.
— Выглядит превосходно, — сказала я. — Может, нам удастся тайком уплыть на ней. Покинув группу.
— Да, соблазнительно, — засмеялась Джамиля.
— А этот ресторан великолепен, — сказала я. — Еда, вид, все. Я довольна, что мы пришли сюда, хотя мне делать этого не следовало.
— Я тоже довольна. И мы здесь по делу. Нужно обсудить предстоящий вечер. Предлагаю сделать его фольклорным. Знаете, танец живота, заклинатели змей и все такое прочее.
— Гадость, — простонала я.
— Знаю, — сказала Джамиля. — Но людям нравится. Выпейте еще вина.
Мы поговорили о том, как все это будет происходить, сколько будет стоить, и в конце концов договорились обо всех подробностях. Владелец ненадолго подсел к нам, и мы завершили сделку.
— Джамиля, видимо, для вас это не совсем обычный тур, — сказала я. Мне было любопытно, как она относится к тому, что туристы гибнут через день. — Возможно, вы задаетесь вопросом, что такого ужасного натворили в прошлой жизни, чтобы заслужить участь руководительницы наземной части этого тура.
Она пожала плечами.
— Бывают несчастные случаи. Вам просто не повезло. Оба эти человека были чересчур неосторожны, разве не так? Рик нырнул в неположенном месте, а Кристи отключила детектор дыма, потом уснула. Что ж, должна согласиться с вами, она сама виновата в своей смерти.
Меня подмывало рассказать ей о моем сне и о разговоре с Робом, то и другое убедило меня, что смерть Рика была отнюдь не случайной. Однако я придержала язык. Я недостаточно знала Джамилю, чтобы доверяться ей, хотя мне этого хотелось. Странно быть руководителем группы. Я чувствовала себя полностью ответственной за благополучие каждого, но вместе с тем не чувствовала, что могу подружиться с кем-то, за исключением Эмиля, которого знала раньше.
— Однако это очень скверная реклама и для меня, и для вас, — сказала Джамиля. — Мы надеялись, и вы, я уверена, тоже, получить высокую оценку в том американском журнале.
— Джамиля, в этом отношении нам, кажется, повезло, — сказала я. — По-моему, Кристи относилась не очень благожелательно и к этому туру, и к этой стране.
— Но она казалась весьма довольной! — воскликнула Джамиля. — Меня это удивляет!
— Я тоже удивилась, — сказала я. — Но можете мне поверить. Она считала эти развалины скучными.
— Карфаген? Тофет? Как она могла?
Вид у Джамили был негодующий.
— Вас удивляет так же, как и меня, что Азиза и Кертис не уехали домой после ее выхода из больницы? — спросила я.
— Да, — ответила Джамиля. — Если б меня вынесли в полубессознательном состоянии из комнаты Кристи, я бы, выйдя из больницы, тут же уехала домой.
— Я тоже, и, думаю, Азиза разделяет наши чувства.
— Должно быть, хочет остаться ее муж, — предположила Джамиля. — А как она вообще оказалась в той комнате?
— Пошла на прогулку, заметила, что дверь открыта, и, наверное, вошла посмотреть, не случилось ли чего. А что говорят остальные?
— Собственно, если не считать того, что люди, по выражению Кертиса, мрут, как мухи, я думаю, тур проходит хорошо. Людям, как будто, нравятся достопримечательности, нравится гостиница, несмотря на то, что случилось. Все пришли к выводу, что Рик и Кристи были… как Джимми постоянно называл их?
— Идиотами, — ответила я.
— Идиотами, — согласилась Джамиля. — Люди как будто почти забыли обо всем этом. Они кажутся очень славными.
«Славными» они мне теперь не казались, однако своего несогласия я не высказала. Прежде чем я успела что-нибудь сказать, наше внимание привлек громкий взрыв смеха. Я огляделась, ища источник этого шума. Ресторан был почти пуст: в патио сидели только мы; группа хихикающих школьниц пила лимонад на террасе наверху; четверо бизнесменов курили чича на террасе внизу; и в дальнем конце главной террасы, на которой мы находились, группа, по всей видимости, американцев, около десяти человек, сидела за столом. Видимо, это был один из тех случаев, когда требуется много тостов и аплодисментов с регулярными интервалами.