— Сейчас Матунга проводит тебя к твоему домику, чтобы никто не думал, что ты исчез навсегда, а когда стемнеет, он снова придет за тобой и ты проведешь ночь здесь в пещере. Я сделаю так, что часовые ничего не заметят. Они просто будут спать.
Нкили, видимо, рассудил, что Вьюгину будет лучше провести эту ночь у себя, чтобы не возбуждать подозрений у тех, кто его стерег. В конце концов, стерегущие белого полугостя, полупленника могли несколько раз за ночь при помощи всепроникающего луча фонарика через окно удостовериться в его присутствии в домике. Поэтому Вьюгину пришлось вернуться. Еще было достаточно светло, чтобы он сравнительно легко добрался до своего жилья и он знал, что в предрассветной темноте он преодолеет этот путь уже вместе с посланным за ним учеником мага.
“По всем законам детективного жанра”, размышлял Вьюгин с весьма натянутой веселостью, “именно в ночь перед побегом мои противники должны мне помешать сделать это”. В окно уже заглядывали сумерки. Как многие люди, он боялся сглазить успех предстоящего и сам придумывал себе варианты провала. Спать он решил не раздеваясь, спал он, конечно, урывками и каждый раз ему снились новые сны и каждый был по-своему тревожным. Так, в последнем сне Вьюгин ехал в поезде, страдая от чувства болезненной безысходности, так как по сюжету этого сна его искали по приметам его враги, переходя из вагона в вагон. Он даже вынудил себя проснуться, чтобы избежать неизбежного по ходу сна его задержания, в чем он и преуспел, с трудом прервав неприятный сон. Вьюгин с облегчением посмотрел в окно, где уже ему казалось, что он видит эту размытую рассветную белесоватость, заключенную в прямоугольник оконной рамы. И именно в этот момент он услышал слабое постукивание в дверь. За ним пришел ученик Нкили.
В пещере мага все уже давно были готовы к выходу. Когда уже можно было хорошо различить тропинку под ногами, Нкили дал знак всем взять свою поклажу. Потом он сорвал лист с ближайшего куста, положил его на свернутые пальцы сжатого кулака и ударил по нему ладонью. Позднее Вьюгин узнал, что таким простым на вид образом он обращался к невидимым духам за покровительством. Далее он сорвал еще четыре листа, разрезал их маленьким ножом поперек и тихо сказал всем:
— Положите одну половинку себе в рот, а другую бросьте, не глядя, назад. Теперь нас никто не сможет увидеть.
И он решительно пошел вперед по едва видимой тропинке, за ним шел один из учеников с поклажей на голове, далее Вьюгин, а замыкал шествие второй ученик. Оба они опирались на короткие древки копий, Нкили — на свой резной посох, Вьюгину тоже досталась палка. Так как все держали свою половину листика во рту, то никто не произносил и слова. Было прохладно и сыро, но дождя не было, а тропа была умеренно скользкой. И она не уходила круто вниз, а демонстрировала всю свою живописную извилистость, все время огибая огромные валуны, кряжистые деревья, с которых свисали космы странных мхов, похожие на зеленые волосы сказочных эльфов, хотя последние к Африке отношения иметь не могли.
Так они шли часа два, потом у небольшого ручья Нкили решил устроить привал и позавтракать. Вьюгин, по примеру других, выплюнул свой волшебный листок и сел на разостланную козью шкуру, которую вынул из своей сумки ученик мага. Ели ломтики вареной, чуть сладковатой, маниоки, желтые, как слоновая кость, они были завернуты в банановые листья. В круглом солдатском котелке содержалась смесь толченого земляного ореха, растертых в порошок сухих листьев баобаба, перца и пальмового масла, о чем Вьюгин узнал позднее. Кусочки маниоки каждый макал в эту смесь, держа под каждым свою ладонь. Потом все напились, зачерпывая руками, очень холодной и прозрачной воды из ручья, Нкили снова дал всем по разрезанному листу, и все продолжили путь. Вьюгин подумал, что листок во рту, если даже и не выполнял свою главную функцию, вызывая невидимость, то уж точно обеспечивал абсолютное молчание всех идущих. А вокруг была тишина. Лишь один раз из дальних зарослей справа от тропы до них донеслись чьи-то отдаленные голоса: возможно там находился пост правительственных войск. Нкили ненадолго остановился, сделал, глядя в сторону голосов, какой-то сложный знак правой рукой и сразу же зашагал дальше, не удостаивая больше эти голоса вниманием.
Деревья становились тем выше, чем ниже опускалась тропа, и в одном месте в отдалении на их ветках резвилась, совершая акробатические прыжки, большая группа темносерых обезьян с белой грудью и животом. Оттуда неслись резкие протяжные крики. Нкили выразительно взглянул на своих учеников и Вьюгину показалось, что они с придирчивым вниманием глянули на острия своих копий, как бы проверяя их боевую готовность. Даже Вьюгин понимал, что обезьяны — это главная добыча леопарда, а сейчас они проходили места, где любит охотиться пятнистый зверь: деревья с нависающими над землей толстыми сучьями, крупные камни, выступающие из земли и покрытые лишайниками.