Вьюгин сразу же решительно шагнул к машине, где за рулем сидел усатый индиец, с которым они уже обменялись что-то таящими в себе взглядами, водитель открыл дверцу рядом с собой, Вьюгин сел и машина сразу же тронулась. Водитель свернул в первый же переулок, распугав там стайку небольших пестрых куриц, и было похоже, что он знает этот городок не хуже местного жителя.
— Меня зовут Шанкар, — сказал он будничным тоном, будто он давно ожидал эту встречу и был доволен тем, что явился вовремя, — здесь у меня две небольшие лавки и я приезжал, чтобы проверить, как идут дела и забрать выручку. А вас я здесь ни разу не видел. Мы здесь знаем всех с европейской внешностью.
— Полицейский тоже меня видел впервые, — сделал попытку пошутить Вьюгин, — и я ему, кажется, не понравился.
— Его зовут Ченге, — сказал Шанкар так, будто произносил неприличное слово, — и если местные торговцы захотят от него избавиться и будут искать наемного убийцу, я один из первых внесу свою долю.
Шанкар, поглядывая в зеркало на дорогу позади себя, проехал до конца этот переулок, потом еще сворачивал куда-то пару раз и наконец выехал на дорогу с твердым покрытием. Вдоль дороги уже тянулись вполне деревенские хижины, потом пошли поля, которые сменили обычные заросли.
— Здесь недалеко стоят войска, — пояснил Шанкар, — а с гор тайком иногда спускаются люди этого Мукамби. Поэтому полиция готова подозревать каждого. Я не знаю, из какой вы страны и даже этого не спрашиваю. Я не любопытен. Но говорят, что кто-то в Европе помогает или только собирается помогать людям Мукамби. Поэтому каждого незнакомого европейца они подозревают тоже.
Как бы подтверждая слова Шанкара о близости зоны боевых действий, навстречу им теперь двигалась небольшая колонна военных грузовиков и почти за каждым из них ехала на прицепе пушка. Вьюгин опытным глазом определил, что это семидесятипятимиллиметровки. Ему очень хотелось поблагодарить Шанкара за помощь, но все никак не мог подобрать нужные слова. Вьюгин ловил себя на том, что ему вообще трудно говорить с людьми. Он так погряз в трясине профессиональной лжи, что ему лучше было иногда молчать, чем лгать в очередной раз. Выручил Шанкар, который, видимо, не привык долго молчать за рулем.
— Я сам живу в Кибиринги и сейчас еду туда, а по дороге будем проезжать Лингомо и там есть автобусная станция и даже две небольшие гостиницы.
— Я был бы рад туда попасть, — только и нашел, что сказать Вьюгин. — А если оттуда есть автобус в сторону столицы, то было бы вообще прекрасно.
— Такой автобус есть, — сказал Шанкар уверенно. — Если он еще не ушел и на него есть места, можно уехать даже сегодня.
Вьюгин заметил, что водитель, с хорошо скрытой тревогой, поглядывает на зеркало, где как раз виднелась догоняющая их машина. “Если это полиция”, с усталым беспокойством подумал Вьюгин, “а в машине сидит этот, как его, Ченге, то у Шанкара могут быть неприятности”. Все последнее время он чувствовал себя то поднадзорным, то преследуемым и это ему надоело. Но он понимал, что в этом качестве ему придется пребывать еще не раз. Возможно, в течение всей своей дальнейшей жизни в Африке и к этому надо просто привыкнуть. Но сейчас ему страшно не хотелось оказаться в руках полиции, хотя он надеялся, что Ляхов найдет способ его вызволить.
— Мы оба, вы и я, не связаны с Африкой своим происхождением, хотя я здесь и родился, — вдруг сказал Шанкар. — Но вы можете вернуться к себе в Европу, а мне уже непросто вернуться на родину своих предков. Мой дед был простым сипаем в составе войск, которые англичане вывезли из Индии, когда началась первая мировая. Он воевал в Восточной Африке против немцев, был ранен, но остался жив и после войны мог получить порядочный надел земли в любой английской колонии. Так он первым пустил здесь корни, а у моего отца уже было британское гражданство. Когда появились первые слухи о независимости, выходцы из Азии, подобно нам, не очень этому обрадовались. Кое-кто стал паковать чемоданы, чтобы возвращаться в Индию или в Пакистан, или в Бангла-Деш, а большинство подумывало об Англии. Нас ведь здесь не очень любят, мы почти такие же чужаки, как европейцы, только у нас не было никакой власти в колониальные времена. А теперь новая власть начинает требовать от нас принятия местного гражданства. Пока еще не так настойчиво, но мы все знаем об изгнании индийцев из Уганды.
Шанкар видел в зеркало, что расстояние между его машиной и той, что шла сзади, медленно, но неуклонно сокращалось. А впереди был уже заметен довольно узкий мост через разлившуюся из-за дождей реку, а к мосту навстречу им приближалась еще одна колонна военных грузовиков. Видимо, центральная власть решила всерьез взяться за Мукамби. Шанкар рассчитал, что если он повысит скорость, то успеет проскочить мост и опередит колонну. А ширина моста была такова, что там могли разъехаться две легковые машины, но проехать мимо тяжелого грузовика или автобуса никто бы не решился. “Молодец”, мысленно похвалил его Вьюгин, “теперь тот, кто за нами, будет ждать проезда через мост военных машин”.