Водителю было на вид лет сорок, это был типичный африканский водитель, которого можно было встретить и за рулем старого грузовика “бедфорд” и любого такси. Не было ничего примечательного ни в его лице, ни в одежде и Ляхов придавал этому немаловажное значение. Вьюгин же чувствовал себя рядом с ним ряженым участником мошеннического действия и все мешало ему: волосы чесались под париком, очки грозились съехать с носа, даже рубашка казалась ему тесноватой в плечах. И еще в голову лезли разные нелепые предположения. Ему казалось, что их ждет неожиданная полицейская проверка на дороге, что вдруг они станут свидетелями чьей-то аварии, их остановят и они не прибудут на место вовремя.
Вьюгин не знал, насколько хорошо водитель знает английский и сказал ему на местном языке:
— Если мы приедем раньше времени, нам надо будет где-нибудь постоять. И чтобы нас видело поменьше людей.
— Мне все объяснил Главный Господин (так он называл Ляхова) и я хорошо знаю Макуру.
Водитель сдержанно улыбнулся и показал взглядом на свои часы, как бы давая понять своему белому пассажиру, что он все хорошо знает.
Вьюгин спросил его еще и об обратном пути, хотя вопрос этот и был не совсем уместен согласно африканским традициям.
Но водитель дал ему понять, что об этом он уже подумал и вполголоса привел поговорку, смысл которой не был особенно лестным для Вьюгина. В ней говорилось о том, что обманщик ходит по дороге только в одну сторону и возвращается всегда по другой. При этом он криво усмехнулся, как бы причисляя и себя к этой малопочтенной категории.
Вьюгину еще не приходилось выдавать себя за другого, а привлекательность всякой новизны была для него сомнительна и при этом ему вспомнилась одна африканская поговорка: “Все новое приятно, но только не первый укус скорпиона”. А вдруг Ляхову подбросили лжеинформацию и Вьюгина ожидает засада? Или документы эти просто фальшивка?
Они проезжали какое-то большое селение и было видно, что там происходит какое-то незаурядное событие. На широкой и ровной площадке недалеко от дерева манго с густой кроной стояло большое и, видимо, резное кресло и в нем восседал почтенного вида старец в длинной голубоватой рубахе, а на голове у него была небольшая шапочка из меха леопарда. Значит, это был местный вождь и теперь там происходило рассмотрение разных жалоб или даже судебное заседание. “Много уважения к вождю делают из него пленника”, вспомнилась какая-то поговорка, видимо, еще с доколониальных времен. Сейчас уважения к вождям поменьше, значит, у них больше свободы.
И вот это селение и толпа народа у дерева манго скрылись за поворотом. Промелькнул и исчез какой-то кусок чужой жизни, очень важный для тех, кто ее проживал. “Такой вот вождь”, неожиданно подумал Вьюгин, “подскажет своему народу за кого голосовать, когда придет время президентских выборов.” Но он тут же вспомнил, что ему и Ляхову, да и всему посольству следует забыть о кандидатуре Мгоди. Теперь на повестке дня военно-революционная диктатура Мукамби. Побывав в лагере этого последователя Че Гевары, Вьюгин уже никак не преувеличивал его полководческий гений, да и любовь к нему народа. Скорее всего, сам он сейчас переживал мучительную неуловимость выхода из положения, которое сам себе навязал.
Вьюгин не следил за редкими машинами, которые неслись им навстречу, но иногда оборачивался назад, стараясь угадать возможность погони или просто “хвоста” среди тех, что были сзади. Иногда их обгоняли, иногда его молчаливый водитель сознательно снижал скорость, давая обогнать себя. Оба они поглядывали на часы. Время встречи Вьюгин знал, а место — только водитель.
— Это вон там, — сказал водитель и указал рукой вперед, когда они уже въехали в город, миновали банк “Стэндард”, кинотеатр “Конго” и целый ряд двухэтажных индийских магазинов. На одном он успел прочесть: “Ашок Брахмачарья и Сыновья”. Местом встречи была та сторона улицы, где шла невысокая бетонная стена и машина остановилась с глухо работающим мотором. А что если тот, кто едет им навстречу, ожидает автомобиль определенной марки и цвета? Вьюгин понимал, что запоздалые сомнения и опасения только мешают, но от них он был не в силах отмахнуться.