Дутиков был сторонник строгого, но педагогически оправданного отношения к подчиненным, а этого Вьюгина Ляхов, по его мнению, немного распустил. Правда, судя по отчетам Ляхова, у него неплохой послужной список, но оперативную работу и делает тот, кто не способен к более важной аналитической. Разве можно сравнить по степени их важности обыкновенного командира взвода и пусть даже самого младшего штабного офицера?
За это время Вьюгин еще один раз побывал в гостях у Мегги. Пришлось ей наконец сказать кое-что и о себе. Совсем, впрочем, немного: из какой он все-таки страны. Этим он частично раскрыл себя, хотя узнать, где он работает официально, было проще простого. В американском посольстве о нем знали гораздо больше к этому времени.
Разговор об этом затеяла сама Мегги.
— Я не страдаю чрезмерным женским любопытством, но поймите, Алекс, есть всему свой предел. Не вынуждайте меня узнавать о вас через знакомых.
Она все облекала в шутливую форму и сама при этом посмеивалась, но надо было ей что-то говорить.
Когда Вьюгин ей сказал, откуда он, она заметила:
— Я допускала, что вы с той стороны этого самого занавеса. Ну, скажем, поляк, чех или венгр. Но только не восточный немец. Немцев я распознаю почти сразу.
Этим тема идентификации Вьюгина была исчерпана. Он был, конечно, оставлен на поздний английский обед, потом были долгие разговоры за кофе и Вьюгин поймал себя на том, что видит в доме Мегги единственное место в городе, да и во всей этой стране, где ему по-настоящему нравится.
Прошла почти неделя. Неприятель, видимо, решил отсрочить расплату за свой провал и Вьюгин стал понемногу успокаиваться. Ляховских агентов он не разыскивал, хотя их данные у него уже были и решил пока морочить голову Дутикову тем, что не так просто установить с ними контакт. Законы в стране суровые, они не хотят рисковать и ему не очень доверяют.
И вот однажды шеф вызвал вызвал его по телефону:
— Жду вас на нашем месте встречи. Получено серьезное сообщение.
Вьюгин таких предупреждений не любил, считая, что под ними скрывается для него что-нибудь малоприятное, но на этот раз он ошибся.
— Шатунов больше не курирует Африку, — сказал Дутиков тоном, отражающим борьбу нейтральности с осторожностью в его душе. Он, видимо, всего опасался и боялся сделать неверный шаг.
— И где он теперь? — задал наивный вопрос Вьюгин.
— Оставил свой пост в аппарате ЦК в связи с переходом на другую работу, — строго сказал Дутиков, будто цитировал официальное сообщение. — И есть уже новое указание из центра. Помощь этому Мукамби отменяется, он даже назван политическим авантюристом. Следует продолжать оказывать поддержку кандидату в президенты. Забыл его имя. Сразу столько всего.
Вьюгин подсказал. Вспыхнула, как почти уже погасший костер под порывом ветра, обида на Шатунова. Вот приехал, наделал шума, заставил его куда-то ехать и даже побывать под артобстрелом, хоть и не очень серьезным, и вот конец всему. “Куда, интересно, его референты девались?”, подумал он без особого любопытства. “Ну, они-то не пропадут, ушлые ребята”.
Вьюгин был отпущен без всякого задания. Видимо, Дутиков, считавший себя серьезным аналитиком, собирался разрабатывать оптимальную последовательность действий в изменившихся условиях.
Вьюгин понимал некоторую предосудительность своих посещений дома формально считавшейся замужней женщины, особенно, когда за собой он уже ощущал слежку. Выражаясь профессионально, это было наружное наблюдение. Но приходить к ней, проникая во двор с той стороны, где жил черный слуга с семьей, ему казалось немного унизительным.
Когда Вьюгин уже собирался уходить после очередного визита, грянул дождь такой силы, что по улице вскоре помчались потоки мутной воды, а редкие уличные фонари всего лишь обнаруживали свое существование, почти ничего не освещая.
— Я сейчас позвоню и вызову такси, — голосом, лишенным всякой уверенности, сказал Вьюгин, так как он здесь еще ни разу не вызывал машину по телефону.
Мегги сразу же отвергла этот план в силу его невыполнимости.
— Во-первых, может вообще никто не ответить, во-вторых, если даже и ответят, машина не приедет. Зачем водителю рисковать? Можно застрять где-нибудь в огромной луже, а до этого искать в полутьме объездные пути. Лучше я попробую вас довезти, если вы так торопитесь. Вы будете держать надо мной зонтик, чтобы я открыла дверь гаража?
— Нет, таких услуг я не приму. Я лучше пойду пешком.
В душе Вьюгина вдруг проснулась, непонятно как в ней оказавшаяся, шляхетская гордость.