— Джейк, у меня даже мысли нет о том, почему ты задаешь такие вопросы. Но раз тебе нужен совет, тогда отвечу, как считаю я. Не принимай мое мнение как правильный путь. Я сам совершал множество ошибок в молодости. Да и сейчас не отличаюсь безошибочным выбором действий, жизнь такая штука…
— Пап, хватит, просто ответь на вопрос, — перебил я его, отказываясь выслушивать всю биографию.
Он глубоко вздохнул.
— Как бы я поступил, если была бы возможность изменить что-то. Это касается только меня?
— Нет, вне зависимости от того, влияет ли на твою жизнь это. Хотя любые действия так или иначе взаимосвязаны.
— Это ты верно подметил, — он поднял указательный палец вверх. — Понимаешь, Джейки, если у тебя достаточно сил повлиять или как-то помочь, ты обязан сделать это. Ты должен вмешаться, если ты уверен, что достигнешь успеха.
— Это значит, если я пойму, что это выше моих сил, то должен буду проигнорировать?
— Так бы поступил каждый разумный человек. Но не всегда нужно слушать свой разум. Иногда нужно прислушаться к сердцу, чтобы получить желаемое. Как думаешь, мы увидели бы выдающихся спортсменов, музыкантов, художников, если бы они слушали бы только свой разум. Ведь никто из них не стал великим по щелчку пальцев. Каждый из них понимал, какой сложный путь предстоит, сколько неимоверных усилий и дорогого времени необходимо потратить, чтобы стать значимым. Стать признанным миром. Скажу тебе больше, среди выдающихся людей современности и прошлого, очень малое количество выходцев из богатых семей. Обычно детство легендарного боксера прошло в нищете и голоде, в районах гетто. Солист рок группы рос то с отцом, то с матерью, при этом уже с ранних лет страдал алкоголизмом. Художник, что написал более 2000 картин, но только после смерти, был признан гением. Эти люди не смутились обстоятельств, они рискнули, сделали шаг в неизведанное, не переставали верить. Они переступили грань под названием «стандартные человеческие силы». Поэтому и ты, Джейк, никогда не должен отступать перед преградами. Как бы тяжело не было, каким бы невозможным казался исход, ты обязан идти вперед. Ты никогда не знаешь, что тебе под силу, пока не попробуешь. А попробовав, поймешь, что это лишь капля в океане твоих возможностей.
— Ого, — только и смог выдавить я, после столь долгой речи отца.
Из него не всегда можно выдавить пару предложений, а тут столько всего и сразу. Я почувствовал некую легкость внутри себя, после его слов. Будто легкие наполнились энергией и были готовы взорваться, если я что-то не совершу прямо сейчас. Возможно, отец не до конца понял вопрос. Все-таки моя ситуация была, так сказать, просто громадно нестандартной. Но в итоге ответ меня устроил. Мое вмешательство в ситуацию с Элайзой — правильное решение. Жаль, я потерпел неудачу. Но меня не покидало чувство, что это еще не конец.
— Ну, что я помог тебе? — нахмурил брови отец. — Или моя длинная речь оказалось бесполезной, и ты предпочел бы…
Он замолчал. Я, не зная, как его отблагодарить, просто обнял его. Как сын обнимает отца. Он немного смутился, но последовал моему примеру. Обнял в ответ. Как отец обнимает сына. С тех самых пор, когда мамы не стало, я обозлился на отца. Считая, что все это случилось по его вине. Я ненавидел его. Я был еще ребенком, что с меня взять. Глупый эмоциональный мальчишка.
— Джейк, чего это ты? Так неожиданно. Достаточно было сказать «спасибо». Ты не то, что обнять, ты мне руку не жал с те…
— С тех самых пор. Я знаю, — проговорил я. — Но я вырос и понимаю, как много ты делаешь для нас с Тони.
Слегка похлопав по плечам, он отстранился, опустив голову.
— Ну, все достаточно. Распустили нюни, мы же мужчины, мы воины. А воин себя не жалеет…
— Себя жалеет раб, — закончил я его любимую поговорку.
Отец улыбнулся, не поверив, что я все-таки помню, как он каждодневно твердил мне это в детстве.
— Совершенно верно, Джейк, совершенно верно.
Я поднялся в свою комнату. Дверь Тони был слегка приоткрыта, чтобы туда проникал свет коридорных ламп. Он терпеть не мог полной темноты. В его возрасте это нормально. Я подзарядил телефон и включил его. Как бы удивительно не звучало, он по-прежнему не выполнял свой прямой функции. Я открыл верхнюю полку тумбы около кровати и вытащил разорванную пополам фотографию. На одной был я. Тот старый веселый и добродушный. Я лег на кровать, глядя в потолок.
— А ведь когда-то сотни тысяч мыслей не заполняли мою голову ежедневно. Когда-то там была необходимая пустота, чтобы просто быть счастливым.