Гарри не смотрит на меня и зажигает пламя.
— Мои родители слишком много испортили! Мой отец находится в реабилитационном центре, ради Бога! — Я кричу на него.
Я знала, что это случится — я знала, что рассказ Кристиана будет для Гарри последней каплей. Только один человек может обрабатывать так много информации, но Гарри был уже достаточно хрупким.
— Это твой последний шанс, чтобы уйти прежде, чем это место сгорит дотла, — говорит он, не глядя на меня.
— Ты бы сжег дом вместе со мной?— Я вздыхаю. Я плачу сейчас, но я не помню когда я начала.
— Нет.— Звук его сапоги слышен громко, когда он пересекает комнату; моя голова кружится, сердце болит, и я боюсь, что я потеряла чувство реальности. — Давай.— Он поднимает руку, прося меня принять ее.
— Дай мне зажигалку.
— Иди сюда.— Он протягивает обе руки ко мне. Я уже рыдаю. — Пожалуйста.
Я заставляю себя игнорировать его знакомые знаки, неважно, насколько это больно, чтобы сделать это. Хочется бежать в его объятия и увести его отсюда. Но это не роман Остин со счастливым концом и добрыми намерениями; это Хемингуэй в лучшем случае, и я насквозь вижу его жест.
— Дай мне зажигалку, и мы можем уйти вместе.
— Ты почти заставила меня поверить, что я смогу бы быть нормальным.— Зажигалка все еще лежит в его ладони.
— Никто! — Я плачу. — Никто не был нормальным — я не хочу, чтобы ты был таким. Я люблю тебя сейчас, я люблю тебя и все! — Я оглядываю гостиную и поворачиваюсь обратно к Гарри.
— Ты не сможешь. Никто не хотел, или не мог помочь мне. Даже моя собственная мама.
Когда последние слова вылетают из его рта, звук хлопнувшей двери заставляет меня подпрыгнуть. Я смотрю в сторону, откуда был шума, и испытываю облегчение, когда в гостиную проходит Кристиан. Он запыхался и запаниковал. Он замирает, когда видит состояние гостиной и ликер, который пропитал почти все, что находилось здесь.
— Что — Глаза Кристиана находят зажигалку в реке Гарри. — Я слышал сирены на пути сюда. Нам нужно уходить, сейчас же! — он кричит.
— Как ты …— Гарри смотрит назад и вперед, возвращаясь то ко мне, то к Кристиану. — Ты позвонила ему?
— Конечно, она это сделала! Что она должна была делать? Оставить тебя, чтобы ты поджег дом и чтобы тебя арестовали?— Кристиан продолжает кричать.
Гарри разводит руки в воздухе, все еще держа зажигалку.
—Уебывай отсюда! Вы оба!
Кристиан поворачивается ко мне.
— Тесса, иди на улицу.
Но я стою на своем.
— Нет, я не собираюсь оставлять его здесь. — Разве Кристиан мне не говорил, что Гарри и меня нельзя отделять, особенно сейчас?
— Иди, — Гарри говорит, сделав шаг навстречу мне. Он щелкает пальцем по металлической зажигалке, зажигая пламя. — Уведите ее, — невнятно говорит он.
— Мой автомобиль припаркован в переулке через дорогу — иди к ней и жди нас, — инструктирует Кристиан. Когда я смотрю на Гарри, его глаза смотрят на белое пламя, и я знаю его достаточно хорошо, чтобы знать, что он действительно собирается сделать это, уеду ли я или нет. Он слишком опьянен и также расстроен, чтобы остановиться теперь.
После минутной внутренней битвы, я оборачиваю свои пальцы вокруг ключи и выхожу за дверь, не оглядываясь. Я бегу через дорогу и молюсь, что сирены, которые слышны, не имеют отношения ко всему этому.
========== Глава 7 ==========
Гарри.
Как только Тесса выходи за дверь, Вэнс начинает размахивать руками передо мной и кричать: «Давай! Вперед! Вперед!»
О чем он говорит — и какого хрена он вообще здесь? Я ненавижу Тессу, потому что она позвонила ему. Беру свои слова обратно; я никогда не могу ненавидеть ее, но, блять, она меня бесит.
— Никто не хочет, чтобы ты находился здесь, — я говорю, мои губы онемели, когда я говорю с ним.
Мои глаза загораются. Где Тесса? Она оставила меня? Я думал, что она это сделает, но теперь я в замешательстве. Как давно она сюда приезжала? Она была здесь сначала? Я не знаю.
— Зажги огонь.
— Почему? Ты хочешь сгореть вместе с домом? — спрашиваю я. Молодой Вэнс, прислонившийся к полке у камина, заполняет мою голову. Он читал мне.
— Почему он мне читал?
Разве я сказал это вслух? Я не имею ни малейшего представления. Настоящий Вэнс уставился на меня, ожидая чего-то.
— Все твои ошибки исчезнут, если я исчезну вместе с ними. — Металл от зажигалки прожигает грубую кожу на большом пальце, но я продолжаю щелкать зажигалкой.
— Нет, я хочу, чтобы ты сжечь дом до тла. Может быть, тогда ты станешь намного спокойнее.
Я думаю, что он мог только орать на меня, но он смотрит прямо, не говоря уже о тоне голоса. Он фактически дает мне свое разрешение, чтобы я сжег это дерьмо дотла?
Кто сказал, что мне нужно его чертово разрешение?
— Кто ты такой, чтобы давать мне разрешение? Я нихуя не спрашиваю тебя! — Я опускаю пламенем вниз зажигалку на подлокотник кресла и жду, чтобы огонь разошелся. Я жду всепоглощающий огонь, чтобы уничтожить это место.
Но ничего не происходит.
— Я реальный часть этого дерьма, да? — Я говорю человеку, который считает себя моим отцом.
— Это не сработает, — говорит он. Или, может быть, я говорю—черт его знает.
Я хватаюсь за старый журнал, который лежал на одной из коробок и преподношу пламя к углу страницы. Он зажигает сразу. Я смотрю на огонь, который путешествует по страницам и бросаю горящий журнал на диван. Я впечатлен тем, как быстро огонь глотает диван, и я клянусь, что я чувствую, блять, как воспоминания сжигаются вместе с куском дерьма.
Следующим воспламеняются следы от ликера, которые переплетаются в линии. Мои глаза едва поспевают за пламенем, пока оно танцуют поперек половиц, щелкая и раскалываясь, делая самые утешительные звуки. Цвета такие яркие, блять, они злобно нападают на остальную часть дома.
Перекрывая шум пламени, Вэнс кричит.
— Ты доволен?
Я не знаю, прав ли я.
Тесса не будет грустить, что я спалил этот дом.
— Где она? — Я спрашиваю, обыскивать комнату, которая немного размыта, потому что заполняется дымом.
Если она здесь и с ней что-то произойдет…
— Она снаружи. Она в безопасности, — заверяет меня Вэнс.
Доверяю ли я ему? Я, блять, ненавижу его. Это все его вина. Это Тесса здесь? Это она там лежит?
Но потом я понимаю, что Тесса слишком умна для этого. Она бы уже ушла. Подальше от этого. Подальше от моего уничтожения. И если бы этот человек воспитал меня, я бы не стал таким плохой человек. Я бы не причинил боль многим, особенно Тессе. Я никогда не хотел причинить ей боль, но я всегда так делаю.
— Где ты был? — Я у него спрашиваю. Мне хочется, чтобы пламя разошлось еще больше. В Из-за такого пламени дом никогда не сгорит полностью. Я, возможно, спрятал еще одну бутылка ликера где-то в доме. Я не могу думать достаточно ясно, чтобы помнить это наверняка. Огонь достаточно не разгорается. Маленькие языки пламени не соответствуют размеру моей злости, и мне нужно больше.
— Я был в отеле, с Кимберли. Уходим, пока не приехала пожарная часть, или ты будешь отвечать за это.
— Нет — где ты был этой ночью? — Комната начинает вращаться перед глазами, и жара меня начинает душить. Вэнс, похоже, искренне потрясен и возвращается в вертикальное положение.
— Что? Я даже не был здесь, Гарри! Я был в Америке. Я никогда не позволил бы что-то подобное, что случится с твоей мамой! Но, Гарри, — нам надо идти! — он кричит. Зачем мы идем? Я хочу смотреть, как горит это дерьмо.
— Ну, это все равно случилось, — говорю я, мое тело становится все тяжелее и тяжелее. Мне, наверное, стоит присесть, но если я должен играть этими картинками в своей голове, то он тоже.
— Она была избита до кровавой мякоти, блять. У каждого из них был свой способ использовать ее, они трахали ее снова и снова… — В груди начинает чертовски болеть, я хочу залезть внутрь и убрать эту боль. Все было проще до того, как я встретил Тессу, ничто не могло причинить мне боль. Даже это дерьмо не мешало бы мне так. Я научился подавлять ее, пока она не заставила меня… она заставила меня чувствовать себя дерьмом, я никогда не хотел этого, и теперь я не могу заставить себя остановить чувствовать себя дерьмом.