Я оборачиваю руки, вокруг его талии, а он кладет свои руки мне на плечи.
– Я знаю, - спасибо тебе.
- Я люблю тебя, чертовски сильно. Помни это, ладно? – говорит он в мои волосы. Я слышу, как срывается его голос и необходимость защищать, оберегать его снова зарождается в моем сердце.
- Я люблю тебя Гарри. Навсегда, – я тяну го за шею и он наклоняется для поцелуя. Я закрываю глаза, надеясь, что это будет не последний раз, когда я почувствую его губы на своих, что это не будет в последний раз, когда я чувствую эти ощущения. Даже сейчас, несмотря на печаль и боль из-за того что он остается здесь, я чувствую импульс энергии между нами. Я чувствую мягкий изгиб его губ, чувствую, как загорается, необходимость в нем, а потом желание изменить свое решение и продолжать этот замкнутый круг. Я чувствую необъяснимое влечение к нему, как и он ко мне.
Я отстраняюсь первой, и запоминаю низкий стон, выходящий из него, когда я делаю это. Я целую его в щеку.
– Я позвоню тебе, как доберусь, - целую его еще раз, только маленький, быстрый, целомудренный прощальный поцелуй и он проводит рукой по волосам, когда шагает подальше от моей машины.
- Береги себя, Тесс, - говорит Гарри, в то время как я забираюсь в машину и закрываю дверь. Я не достаточно доверяю себе, чтобы что-то сказать, но, в конце концов, когда моя машина отъезжает от дома, я просто шепчу.
- Прощай, Гарри.
========== Глава 50 ==========
POV Тесса
- Я нормально выгляжу? - я стою перед зеркалом в полный рост, одергиваю платье, которое доходит мне до колен. Темно-бордовый шелк пробуждает во мне ностальгию. Как только я увидела это платье, я влюбилась в материал, и цвет напомнил мне о моем прошлом, о том времени, когда я была кем-то другим. Оно отличается от предыдущего. Платье более свободного кроя, с высоким воротником и рукавом три четверти. Другое - облегающее, несколько меньший воротник, узор по всему декольте и укороченный рукав. Я всегда буду любить старый платья, но я довольна, как это платье сейчас на мне выглядит.
- Хорошо, Тереза, - мама с улыбкой прислоняется к двери. Я пыталась угомонить свои нервы, готовясь к сегодняшнему дню, но все же выпила четыре чашки кофе, съела половину бочонка попкорна, и бродила вокруг дома моей матери, как сумасшедшая.
Церемония вручения диплома Гарри. Я слегка опасаюсь, что моя компания будет нежеланной, что приглашение было сделано из вежливости, только для галочки, еще в то время, когда мы уже не жили вместе. Минуты и часы шли точно так же, как и всегда, но на этот раз я не пытаюсь его забыть. На этот раз, я вспоминаю и излечиваюсь размышлениями о моем времени с Гарри и его улыбке.
В ту ночь в апреле, в ночь, когда Лиам разложил реальность на блюдечке с голубой каемочкой, я поехала прямо к маме домой. Я позвонила Кимберли и плакала в трубку, пока она не сказала мне забить на это, прекратить реветь, и начать что-то менять в своей жизни. Я не понимала, какой темной стала моя жизнь, пока я не начала снова видеть свет. Я провела первую неделю в полном одиночестве, покидая спальню только чтобы заставить себя поесть. Каждая отдельная мысль крутилась вокруг Гарри; то, как сильно я скучала по нему, нуждалась в нем, любила его.
Следующая неделя была менее болезненной, чем прошедшая, но на этот раз было подругому. На этот раз, мне пришлось напомнить себе, что Гарри со своей семьей, ему там хорошо и я, я не оставила его одного. Если он и нуждался в чем-то, у него есть семья. Ежедневные телефонные разговоры с Карен были единственным, что удерживало меня от того, чтобы поехать и проверить как он.
Мне необходимо наладить свою жизнь, но я также должна быть уверена в том, что я не сделаю плохо Гарри, или кому-либо с моего окружения. Я стала той девушкой, которая отягощает все вокруг нее, и я не понимала этого, потому что Гарри был всем, что я могла видеть. Его мнение было единственно важным, и я тратила дни и ночи, пытаясь исправить его, исправить нас, ломая все остальное, включая себя. Гарри был настойчив первые три недели, но также как и ежедневные звонки, Карен, они становились все реже, дойдя до двух звонков в неделю.
Карен уверяет меня, что Гарри счастлив, поэтому я не могу расстраиваться, что он не звонит так часто, как бы я хотела или надеялась.
Я больше поддерживаю связь с Лиамом. Он чувствовал себя ужасно тем утром, когда все мне сказал. Он пришел в комнату Гарри извиниться передо мной, но нашел только одинокого и злого Гарри. Лиам сразу позвонил мне, умоляя меня вернуться и позволить ему объяснить, но я заверила его, что он был прав и мне нужно отдалиться на некоторое время. Как бы я хотела поехать в Нью-Йорк с ним, мне нужно было вернуться туда, где началось падение моей жизни и начинать все заново, в одиночку.
Напоминание Лиама, что я не являюсь частью их семьи больнее всего. Это заставило меня чувствовать себя нежеланной, нелюбимой, и непривязанной к чему-либо или кому-либо. Я чувствовала, что это была только я, одинокая, блуждала вокруг, пытаясь зацепиться за всех, кто примет меня. Я стала слишком зависимой от других и потерялась, желая большего. Я ненавидела это чувство. Я ненавидела его больше, чем все остальное, и я понимаю, что Лиам сделал это заявление со злости, но он не ошибся. Иногда гнев прорывается в события, но оказывается побуждающей силой, оказывается верным.
- Мечтая, ты быстрее не соберёшься, - моя мать подошла ко мне и тянет за верхний ящик моей шкатулки. Положив пару мелких гвоздиков с маленькими бриллиантами на мою ладонь, она сжимает ее.
- Надень эти. Будет не настолько плохо, как ты себе представила. Просто держись спокойно и не проявляй слабость, - я смеюсь над ее попыткой меня утешить и застегиваю вторую сережку.
- Спасибо, - я улыбаюсь своему отражению в зеркале. И она, будучи Кэрол Янг, предлагает, чтобы я убрала волосы с лица, добавила больше помады, и надела каблуки повыше. Я любезно благодарю ее за советы, хотя я не следую им, и молча благодарю ее снова, когда она не продолжает давать их и дальше.
Моя мама и я на пути к отношениям, о каких я всегда мечтала. Она поняла, что я молодая девушка, но способная на принятие собственных решений. И я учусь понимать, что она никогда не намеревалась стать женщиной, которой она является сейчас. Она была раздавлена отношениями с моим отцом много лет назад, и она никогда не оправлялась. Она работает над этим сейчас, параллельно со мной.
Я была удивлена, когда она сказала мне, что встретила кого-то и уже несколько недель в отношениях.
Самым большим сюрпризом было то, что человек, по имени Дэвид, не юрист, не врач, и не ездит на элитном автомобиле. Он владеет пекарней в городе, и он смеется больше, чем кто-либо, кого я когда-либо встречала. У него есть десятилетняя дочь, которая любит мерять мою одежду, хотя она и слишком большая на нее, и позволяет мне практиковать мои навыки макияжа и парикмахерского мастерства на ней.
Она милая девочка по имени Хэзер, ее мать умерла, когда ей было семь. Большим сюрпризом стало то, как хорошо моя мать с ней сладилась. Дэвид пробуждает что-то в моей матери, чего я никогда раньше не видела, и я обожаю, как она смеется и улыбается, когда он рядом.
- Сколько у меня времени? - я поворачиваюсь к матери, игнорируя то, как она округляет глаза, когда я выбираю обувь на низком каблуке. Я уже на грани нервного срыва; последнее что мне нужно сейчас - высокие каблуки.
- Пять минут, если хочешь приехать пораньше, а я знаю, что ты хочешь, - она качает головой, и переносить свои длинные волосы на одно плечо. Это удивительный и воодушевляющий опыт - наблюдать, как моя мама меняется, как разбивается камень, и как она становиться более теплой версией себя. Ее поддержка приятна — особенно сегодня, и я благодарна, что она не слишком много говорила о моей поездке на церемонию.
- Я надеюсь, пробок не будет. Но что, если там авария? Два часа езды могут легко превратиться в четыре часа, и платье помнётся, а мои волосы собьются и… — мама наклоняет голову набок.