— С ней? — удивлённо переспросил он. — Но он же значительно моложе, юнец, хотя… все может быть. Знаете, я видел эту женщину несколько раз с двумя детьми, девочкой лет одиннадцати и мальчиком, может быть, шести. На улице, на пляже. Потом… да, конечно, вечером она приходила в наш бар с мужчиной… с разными, может быть, или с одним и тем же, но точно не скажу, с ним или нет. — Игорь Николаевич развёл руками, и на этот раз его огорчение выглядело вполне правдоподобным. — Не запомнил, не обратил внимания, вероятно — знаете, так бывает, — невольно сосредоточен был лишь на ней… А впрочем, — вдруг добавил он, снова взяв из рук Макарова фотографию, — может быть, даже и с ним, с этим парнем. В принципе, он выглядит вполне пристойно, а кавалера такой красивой дамы, знаете, обычно замечаешь только тогда, когда он, как говорится, выпадает из ряда…
— Что это значит? — уточнил Макаров на всякий случай.
— Ну, когда он урод, моральный или физический, без разницы…
— Все ясно.
— А этого, — как-то поспешно добавил Игорь Николаевич, видя, что Макаров убирает фотографии, — который примерно моего возраста, простите, не помню. Должно быть, в этом году не был, — пояснил он и, откинувшись на спинку сиденья, умолк.
Алексей не торопясь сложил снимки в пакет, намереваясь убрать их в «дипломат», но вдруг так же, как прежде в самолёте, почувствовал пристальный взгляд своего спутника. Едва Макаров повернулся к нему, Игорь Николаевич тут же опустил глаза, словно схваченный за руку. И тут Алексею показалось, что он понял, что хозяин бара в Янтарном так тщательно скрывал от него на протяжении всего их разговора. Снова, так и не убрав в «дипломат» фотографии, он вынул из пакета те, на которых была запечатлена Элина
— Хотите ещё раз взглянуть? — спросил он, встретив благодарный, по-прежнему не совсем понятный взгляд сидевшего напротив человека.
— С удовольствием, если позволите, — ответил Игорь Николаевич, взяв в руки фотографии прелестной женщины.
Некоторое время он внимательно изучал снимки, а затем, как бы между прочим, заметил:
— Этот, — он протянул Алексею фотографию, где Элина была снята с ожерельем из янтаря на шее, — явно делал профессионал, хотя… — он поправился, — и другие снимки тоже, но там — салон, а здесь не менее классный мастер, но пляжный… пляжный фотограф.
Алексей внимательно наблюдал за менявшимся выражением лица своего попутчика. Тот рассматривал фотографии с тщательностью и неким даже смаком искусствоведа, которому в руки попали редкие антикварные вещи. Глаза его при этом были грустными, что можно было объяснить тем, что Игорю Николаевичу, возможно, так и не удалось по какой-то причине познакомиться с прекрасной дамой поближе. А может быть, его новый знакомый просто относится к тому типу мужчин, которые любят картинки с изображением красивых женщин? Увы, даже если это предположение и было верным, сделать великодушный жест и преподнести страждущему ценителю женской красоты один из снимков Макаров не мог. Может быть, к концу поездки. Хотя, несомненно, ему следовало всячески поддерживать и развивать их знакомство — пока он только собирался приступить к расследованию обстоятельств гибели Гостенина, пока не разобрался в казавшемся временами загадочным поведении своего нового знакомого.
— А почему вы решили, что это снимали
именно в ателье? — спросил Макаров владельца бара в Янтарном, дав ему вдоволь наглядеться на фотографии. Этот вопрос должен был сыграть роль промежуточного, следом Алексей хотел повести речь о ценности ожерелья на шее у женщины. Но ответ попутчика связал эти два звена воедино.
— Я уверен в этом, — совершенно безапелляционно ответил Игорь Николаевич.
— Так же примерно, как и в том, что я еду в «Янтарный залив»? — усмехнулся Макаров.
— Отнюдь, — качнул головой владелец бара, — тогда я просто догадался, а здесь — знаю. Взгляните-ка, — он передал фото Алексею, — видите это ожерелье у неё на шее?.. Так вот, я, если подумать, пожалуй, даже смогу назвать салон, где делают такие снимки…
— А почему вы не допускаете, что наша мадам, — Макаров невольно улыбнулся неожиданной для себя самого фамильярности по отношению к незнакомой женщине, — приобрела его, так сказать, на свои трудовые? А современные аппараты — «Кэнон», «Кодак» и прочие позволяют и непрофессионалу делать очень даже качественные снимки…
Игорь Николаевич покачал головой и хотел что-то ответить, но в этот момент электричка начала тормозить, и многие из сидевших вокруг него и Алексея людей поднялись со своих мест.
— Ух ты, — удивился попутчик Алексея, — неужели доехали уже?.. Я и не заметил за раз говором-то…
— Да нет, — поспешил, выглянув в окошко, успокоить его Макаров, — это какая-то Морская, — он напряжённо ожидал ответа на свой вопрос, и остановка была совершенно некстати.
Но Игорь Николаевич все же встал со своего места.
— Ах да, я же вам не сказал, — заторопился он, — извините, вам действительно до следующей, до Янтарной, а мне выходить здесь, на Морском курорте. У меня бар в Янтарном, а квартира тут… Но ничего страшного, ещё увидимся и продолжим наш разговор; завтра я буду у себя, бар «Золотой краб». Мы открываемся в шесть вечера, я имею в виду закрытый зал… Там и поговорим, приходите. А заодно я и угощу вас по знакомству местным пивом и чем-нибудь ещё к нему, вкусненьким… А на счёт вашего вопроса, — сказал он уже на ходу, оглядываясь на проплывавшие за окном здания вокзала и станционных построек, — даже не сомневайтесь: вещица, которая у этой женщины на шее надета, стоит просто сумасшедших денег, это необыкновенно дорогой янтарь и плюс оправа, цепочка — золота много. Такие вещи в последнее время стали использовать в качестве приманки для посетителей в частных салонах — музеи разоряются, денег нет, продают или сдают напрокат. Вот и появилась возможность сфотографироваться с антиквариатом… В общем, — он махнул рукой Макарову, продвигаясь вместе с плотной очередью к выходу, — заходите обязательно… Всего. Жду.