Почему это важно знать? Да прежде всего потому, что мышление животных — это предыстория нашего разума. Они остановились на той ступеньке, с которой мы начали свое восхождение к вершинам мысли. А чтобы хорошенько разобраться в том, как мы мыслим с помощью чисто человеческой второй сигнальной системы, надо понять, как можно думать без слов.
И вот что любопытно: при таком сравнительном подходе к психике то, что в мышлении человека представлялось на первый взгляд крайне простым, неразложимым, оказывается чрезвычайно сложным. Исследуя мышление животных, удается раскрыть детали умственного процесса: то, что длилось всего мгновение, растягивается на продолжительный период. Мышление животных служит психологам чем-то вроде лупы времени — замедленной киносъемки мгновений, когда возникают мысли.
Как же звери думают? Начинают они, как и мы, с обычного сравнения, то есть с простейшего анализа каких-то внешних раздражителей. Скажем, собака, которой показывают разные геометрические фигуры, постепенно усматривает их сходство и вскоре различает не только квадрат от треугольника, но и круг от эллипса.
Вначале она лишь отличает их друг от друга, потом начинает какую-то одну фигуру выделять из остальных. Обычно это тот квадрат или треугольник, вслед за которым в кормушке появляется еда. И теперь уже только при виде квадрата у собаки потечет слюна. Значит, она не просто проанализировала разные раздражители, но и уловила между ними определенную связь, что можно достичь только путем синтетических умственных действий. При этом собака усвоила, что не за тем или иным определенным квадратом последует еда, а за любым — большим или маленьким, черным или белым. Иными словами, она составила представление о «квадрате вообще».
Как видите, все умственные действия нам знакомы. Именно в этом смысле говорил Фридрих Энгельс, что «нам общи с животными все виды рассудочной деятельности: анализ, синтез, дедукция и индукция…».
Что удается животным осмыслить? На том элементарном уровне познания, которым они владеют, животные понимают сходство и различие окружающих предметов, их взаимное расположение и соотношение по времени. Ведь собака знает, что еда появится не где-то, а в кормушке, спрятанной за квадратом, и не в любой момент, а сразу после картинки. Самым высокоразвитым зверям удается уловить причину простейших явлений и то, что из них следует.
Это наиболее сложный вид умственной работы, доступной животным. Он требует не простого созерцания событий, а активного участия в них. Надо как-то изменить взаимоотношения предметов (хотя бы разбить орех камнем или достать далеко лежащие бананы палкой), чтобы понять, отчего такое изменение произошло!
Психологи не могут ждать случая, пока обезьяне или собаке взбредет в голову познать суть явлений. Поэтому зверей помещают в специальный «класс» — так называемую проблемную клетку — и заставляют думать над заранее подстроенной ситуацией.
Проблемная клетка — это клетка, дверца которой запирается и отпирается (что гораздо важней) изнутри. Попав в такой «класс», собаки стараются освободиться всеми известными им способами: они пытаются протиснуться между прутьями, царапают их, кусают, толкают и, совершенно случайно задев за запор, открывают дверцу.
В следующий раз собака сразу начнет кусать и царапать запор (она уже проанализировала обстановку и выделила главный предмет). Но запор — обычно это вертушка, как на садовой калитке, рычаг, петля с гвоздем, иногда даже крючок — сам по себе довольно сложен. И собаке предстоит выделить в нем главную часть. Это происходит не сразу.
Вначале собака узнает его только по форме. Роль отдельных частей запора ей не ясна. В одном из опытов собака открывала запор так, как это произошло первый раз: поднималась на задние лапы и скользила ими по двери, при этом она задевала вертушку и освобождалась. Ясно, что она действовала не сознательно, повторяя случайно найденное движение.
На третий или четвертый раз собака стукнула лапой по вертушке и открыла дверь. Казалось бы, роль запора ею понята. Оказывается, не до конца. В следующий раз собака ударила по правой стороне запора и не смогла выйти. Тогда собака изменила тактику — она стала действовать носом, но опять ошиблась — нажала посредине запора. И наконец, усвоив назначение каждой части запора, открыла дверь, нажимая на левую сторону вертушки.