онок оказался единственным. Никто другой не позвонил за целый день. Даже отец Даниил, которого Василий считал, если не другом, то, по крайней мере, неравнодушным к себе человеком. «Будь, что будет. Значит, другого ты не достоин», - сказал он сам себе, расставляя на столе тарелки. Гости не заставили себя долго ждать. Не прошло и часа, как зазвенел звонок, и на пороге предстал улыбающийся Костик. Из-за его плеча торчала голова худой и длинной Паулины, совсем молоденького пацана со смазливой мордашкой и абсолютно индифферентным взглядом. -Давненько не виделись, Петрович,- сказал Костик, - Ты все такой же вроде. Хотя нет, глаза какие-то другие стали. Да, Паулин? Пацан жеманно повел головой и закатил глазки, давая понять, что ему это безразлично. -Такой же, такой же, - кивнул Василий, чмокнув каждого в сложенные для поцелуя губки. «Горючего» ребята привезли с запасом. -Чтобы потом не бегать и до утра хватило, - пояснил Костик, выставляя на стол три бутылки водки. -Сильны, герои, - усмехнулся Василий. Они уселись за стол, и Василий окунулся в привычную, когда-то почти постоянно царившую у него дома атмосферу хмельного застолья, переходящего в оргию. Опять все было знакомым и привычным. Те же мальчики, та же музыка, та же водка. Да и были ли вообще эти пять лет? И что было? Гуляй, душа! Забудь все обиды! Василий сидел, слушал восторженную болтовню ребят о похождениях на гей тусовках, как кто-то совокуплялся на пляже в Дюнах под аплодисменты собравшейся вокруг толпы, как кто-то, танцуя в клубе, разделся до трусов, а с него и трусы стянули под восторженный рев окружающих, тупо улыбался, а на душе становилось все омерзительнее. Он пил раз за разом, наливая себе по полной, он стремился, хотел захмелеть, но водка почему-то не брала его. Мутным взглядом он смотрел на ребят и горечь обиды душила его. «Как? Зачем? Почему мы такие?! Есть безрукие, безногие, глухие, слепые... У нас все на месте. Мы нормальные и даже красивые. А ведь мы тоже уроды. Самые настоящие уроды, только это не бросается в глаза. Хотя, глядя на Паулину, этого не скажешь. А ведь он тоже был когда-то младенцем. Он тоже улыбался солнцу и тянул ручонки к небу. И не Паулина он никакая, почти без признаков пола, а Павлик, Паша, Павел, о чем, наверное, уже забыли. Чему они радуются? Чем восторгаются? Чем глушат свои чувства? Во что превращают то, что дано им для счастья? Сейчас им весело, но пройдет еще пять, десять лет и что их ждет? Давно ли я был таким же? Чем я жил все это время? С чем я остался?!» -Что-то ты какой-то не такой сегодня, Петрович, - глядя на него хмельными глазками, проговорил Костик. -Тебе кажется, - улыбнулся Василий, - Ты просто отвык от меня. -Возможно. А кто у нас сегодня с кем спит? -Я на своей постели, - твердо ответил Василий, и встав из-за стола, начал раскладывать им на кухне диван. Ребята многозначительно переглянулись, и Паулина опять закатил глазки. -Да, Петрович, - протянул Костик, - Все-таки потеряли мы тебя... Василий лежал один, плотно прикрыв двери в кухню и комнату. Временами его слуха достигал шум возни за стеной. Чтобы не слышать этого, он положил сверху на голову вторую подушку. Ему неприятно было происходящее там. Эти гости, эта попойка не успокоили, а наоборот, привели в еще большее уныние. Утром он проснулся с больной головой и сухостью во рту. Стремясь поскорее избавиться от ребят, соврал что-то про неотложные дела, и напоив кофе, выпроводил. Не хотелось ничего. Василий принял душ, включил кассету с духовными песнопениями и опять лег. Спать ему тоже не хотелось. Он просто лежал с закрытыми глазами, слушал музыку и испытывал желание забыться, уйти от этого жестокого и грязного мира, где царят лишь соблазны и сиюминутные удовольствия. Музыка играла, проникая в душу, Василий постепенно успокаивался, и в конце концов, уснул. Проснулся он, когда за окном уже темнело. Ощутив сильный голод, доел последнее, что было в холодильнике, запив крепким чаем, и помолясь, вытащил из дальнего ящика свои рабочие документы. Трудовая и медицинские книжки, паспорт, военный билет, квалификационное свидетельство, диплом, еще ворох каких-то книжечек, справок. Зачем все это? За пять лет жизни при храме он успел отвыкнуть от формальностей. Василий сходил к Сенному рынку, где торговал газетный киоск, и купив несколько рекламных газет, приступил к поиску работы. Вера Андреевна оказалась права. Продавец - действительно была профессия востребованная. Однако там, где предлагались хорошие условия, требования предъявлялись тоже высокие. Василий вынужден был констатировать факт, что его время постепенно уходит, если уже не ушло. Опыт работы не ставился во главу угла. Стало требоваться другое, а у него не было ни знания иностранных языков, ни владения ПК, ни организаторских способностей, ни «желательного в.о.». Но, самое неприятное, что он отметил, был возрастной ценз. Подавляющее число вакансии предлагалось соискателям строго до тридцати. «Молодым везде у нас дорога, - горько усмехнулся Василий, - Стариков берем мы на учет...» Тем не менее, удалось выбрать кое-что, показавшееся привлекательным, и успокоенный, он лег спать с твердым намерением завтра же идти на собеседование. Василий чувствовал острую необходимость как можно скорее войти хотя бы в деловой ритм, чтобы окончательно не впасть в уныние, и был уверен, что Господь не оставит его. Женщина, встретившая Василия в отделе кадров универмага, как бы шагнула сквозь все последние годы из полузабытого советского прошлого. Седая, с собранными в пучок на затылке жидкими волосами и громоздкими очками на кончике носа, в строгом старомодном, изрядно уже обветшавшем, но чистом и отутюженном платье-костюме. Судя по возрасту, ей давно уже нужно было быть на пенсии, но она всем своим неприступным видом утверждала недопустимость даже такой мысли. Женщина долго и придирчиво изучала документы. Листая трудовую книжку, задавала вопросы, уточняя фамилии директоров торгов и магазинов, буравя при этом Василия пристальным взглядом поверх очков. Причем, дважды нечаянно или умышленно, переврала их имена, и Василий вежливо поправил. Даже не забыла заглянуть на последние страницы, куда в былое время заносились благодарности и поощрения. -Последняя запись об увольнении была сделана больше пяти лет назад. Чем вы занимались все это время? - спросила она, уставив на Василия проницательный взгляд. -Работал, - спокойно ответил он. -Где это вы работали? -Работал по специальности на договорных началах, - не меняя тона, вежливо сказал Василий. -Документально это не подтверждено. Почему я должна вам верить? -Ну, вы же знаете, сейчас где угодно можно работать... - мягко и доверительно проговорил он, но реакция от такой перемены интонаций получилась с точностью до наоборот: -Вот и работали бы где угодно! В голосе женщины зазвучали металлические нотки, а взгляд наполнился гневом: -Я должна знать, кого принимаю на работу. Вы приходите в государственное учреждение. У нас тут не рынок! Выдохнув, точнее, почти выкрикнув последние слова, она остановилась, чтобы перевести дух. -Так где вы работали все это время? - вновь спросила женщина. -На рынке, - твердо ответил Василий, тоже глядя ей в глаза. Некоторое время они сидели молча, потом кадровичка аккуратно собрала в стопку все документы, и отдавая их Василию, проговорила, глядя в пол: -Мы известим вас о принятом решении. -Я должен что-то заполнить? -Я вам ответила - мы известим вас о своем решении, - ледяным тоном повторила она, погружаясь в чтение какой-то бумаги и показывая тем самым, что разговор окончен. «Интересно, каким образом она собирается меня известить, если не записала даже телефона? - подумал Василий, выходя из кабинета, - Или она обладает феноменальной памятью в ее почтенном возрасте?» Следующая организация, судя по объявлению, была коммерческой. Не имея прежде дела с таковыми, Василий направился туда, лелея надежду, что с новыми хозяевами жизни договориться будет легче. Однако здесь разговор получился еще короче. Намакияженная не в меру, совсем молоденькая девица в резиновых джинсах и сапогах до колена на тончайших шпильках, собиралась куда-то выйти из кабинета, и наткнувшись в дверях на Василия, раздраженно спросила, окинув его оценивающим взглядом: -Что вам? -Я по объявлению. Вот тут написано... -Я сама как-нибудь знаю, что тут написано. Документы давайте! Она сделала шаг назад, давая возможность Василию войти в кабинет, и выхватила из рук протянутую им пачку документов. -Господи, - приговаривала она, раздраженно перелистывая их, - и идут, и идут целый день, кому не лень только... Что это?! Девица потрясла в воздухе медицинской книжкой. -Что видите, - пожал плечами Василий. -Отвечать надо, когда вас спрашивают! - визгливо взорвалась она, - Что я вижу?! Мне нужна - нового образца, со всеми анализами и печатями! -Ну, так я сделаю... -Вот сделаете, тогда и приходите! Она сунула документы ему в руки и пошла к двери, гремя на ходу ключами. -Пишешь, пишешь все, растолковываешь, и ничего не читают или не соображают уже, - продолжала она ворчать во весь голос, не обращая внимания на проходящих по коридору людей, - Оформление по всей форме, гражданство, прописка, вое