Опыт работы не ставился во главу угла. Стало требоваться другое, а у него не было ни знания иностранных языков, ни владения ПК, ни организаторских способностей, ни «желательного в.о.». Но, самое неприятное, что он отметил, был возрастной ценз. Подавляющее число вакансии предлагалось соискателям строго до тридцати. «Молодым везде у нас дорога, - горько усмехнулся Василий, - Стариков берем мы на учет...» Тем не менее, удалось выбрать кое-что, показавшееся привлекательным, и успокоенный, он лег спать с твердым намерением завтра же идти на собеседование. Василий чувствовал острую необходимость как можно скорее войти хотя бы в деловой ритм, чтобы окончательно не впасть в уныние, и был уверен, что Господь не оставит его. Женщина, встретившая Василия в отделе кадров универмага, как бы шагнула сквозь все последние годы из полузабытого советского прошлого. Седая, с собранными в пучок на затылке жидкими волосами и громоздкими очками на кончике носа, в строгом старомодном, изрядно уже обветшавшем, но чистом и отутюженном платье-костюме. Судя по возрасту, ей давно уже нужно было быть на пенсии, но она всем своим неприступным видом утверждала недопустимость даже такой мысли. Женщина долго и придирчиво изучала документы. Листая трудовую книжку, задавала вопросы, уточняя фамилии директоров торгов и магазинов, буравя при этом Василия пристальным взглядом поверх очков. Причем, дважды нечаянно или умышленно, переврала их имена, и Василий вежливо поправил. Даже не забыла заглянуть на последние страницы, куда в былое время заносились благодарности и поощрения. -Последняя запись об увольнении была сделана больше пяти лет назад. Чем вы занимались все это время? - спросила она, уставив на Василия проницательный взгляд. -Работал, - спокойно ответил он. -Где это вы работали? -Работал по специальности на договорных началах, - не меняя тона, вежливо сказал Василий. -Документально это не подтверждено. Почему я должна вам верить? -Ну, вы же знаете, сейчас где угодно можно работать... - мягко и доверительно проговорил он, но реакция от такой перемены интонаций получилась с точностью до наоборот: -Вот и работали бы где угодно! В голосе женщины зазвучали металлические нотки, а взгляд наполнился гневом: -Я должна знать, кого принимаю на работу. Вы приходите в государственное учреждение. У нас тут не рынок! Выдохнув, точнее, почти выкрикнув последние слова, она остановилась, чтобы перевести дух. -Так где вы работали все это время? - вновь спросила женщина. -На рынке, - твердо ответил Василий, тоже глядя ей в глаза. Некоторое время они сидели молча, потом кадровичка аккуратно собрала в стопку все документы, и отдавая их Василию, проговорила, глядя в пол: -Мы известим вас о принятом решении. -Я должен что-то заполнить? -Я вам ответила - мы известим вас о своем решении, - ледяным тоном повторила она, погружаясь в чтение какой-то бумаги и показывая тем самым, что разговор окончен. «Интересно, каким образом она собирается меня известить, если не записала даже телефона? - подумал Василий, выходя из кабинета, - Или она обладает феноменальной памятью в ее почтенном возрасте?» Следующая организация, судя по объявлению, была коммерческой. Не имея прежде дела с таковыми, Василий направился туда, лелея надежду, что с новыми хозяевами жизни договориться будет легче. Однако здесь разговор получился еще короче. Намакияженная не в меру, совсем молоденькая девица в резиновых джинсах и сапогах до колена на тончайших шпильках, собиралась куда-то выйти из кабинета, и наткнувшись в дверях на Василия, раздраженно спросила, окинув его оценивающим взглядом: -Что вам? -Я по объявлению. Вот тут написано... -Я сама как-нибудь знаю, что тут написано. Документы давайте! Она сделала шаг назад, давая возможность Василию войти в кабинет, и выхватила из рук протянутую им пачку документов. -Господи, - приговаривала она, раздраженно перелистывая их, - и идут, и идут целый день, кому не лень только... Что это?! Девица потрясла в воздухе медицинской книжкой. -Что видите, - пожал плечами Василий. -Отвечать надо, когда вас спрашивают! - визгливо взорвалась она, - Что я вижу?! Мне нужна - нового образца, со всеми анализами и печатями! -Ну, так я сделаю... -Вот сделаете, тогда и приходите! Она сунула документы ему в руки и пошла к двери, гремя на ходу ключами. -Пишешь, пишешь все, растолковываешь, и ничего не читают или не соображают уже, - продолжала она ворчать во весь голос, не обращая внимания на проходящих по коридору людей, - Оформление по всей форме, гражданство, прописка, военный билет, трудовая и медицинские книжки... -Спасибо, что не ударили, - перебил Василий, и не прощаясь, пошел по коридору. -А у вас вообще нет шансов к нам устроиться! - крикнула ему вслед девица, - Продавцами у нас работают молодые энергичные люди, а не в предпенсионном возрасте! Совершенно подавленный, Василий вышел на улицу, не зная, что делать дальше. Две неудачи подряд, после всего происшедшего, сломали его. Машинально он дошел до метро. Проходя мимо ларька с шаурмой и ощутив голод, машинально купил и так же машинально начал жевать непрожаренное несвежее мясо. - Васька?! Ты, или не ты? - послышался хрипловатый и чем-то знакомый голос. Рядом с метро шумел импровизированный рынок - несколько рядов прилавков под навесом и ряд обшарпанных ларьков, который завершала такая же «Шашлычная». В одной из клеток стояла женщина с испитым лицом, отдаленно напоминавшая Людмилу, с которой он лет десять назад работал вместе, и которую очень быстро уволили за чрезмерную слабость к горячительным напиткам. Судя по всему, слабость за это время изрядно окрепла. Тем не менее, Людмила не унывала, а потертый полушубок и валенки шли ей даже больше, чем изящный халат. -Привет, Людмила, - ответил Василий. Та окинула его взглядом: -Да. Изменился ты, однако. -Ты, зато, все такая же. -А что мне? - хохотнула она, - Меня что дави, что топи - без разницы. Только убить можно. Насмерть. Недобитая все равно вылезу. Ты чего здесь торчишь, как обкуренный? -Да так. Работу ищу, - уклончиво ответил Василий. -Работу? Ну, это к нам , - опять хохотнула Людка, - Вон в том ларьке место освободилось. Взяли одного козла, не торговал никогда в жизни, думал, наверное, что это, как два пальца об асфальт... Ну, недостача у него почти сорок тысяч. Хозяин ему - плати, а у него шаром кати по карманам. Пи..дят его прям вот тут, а он и не сопротивляется. Видать, и впрямь ничего нет... -Место-то, правда, свободно? - перебил ее Василий. -Да ты что? На рынок пойдешь? - недоверчиво спросила Людка. -Пошел бы, если б взяли. Она опять внимательно оглядела его. -Да, сильно видать тебя приперло. А я ведь что про тебя слышала? - засмеялась она, - Что ты в попы подался... -Спросить насчет работы можешь? - опять мрачно перебил ее Василий. -Да сейчас... Нинка, где Мамед, не знаешь? - крикнула она продавщице, стоявшей напротив. -В шашлычной тусуется, где ж еще? -Глянь за товаром, я быстро... Людка исчезла за дверьми шашлычной. Василий стоял и ощущал на себе оценивающие взгляды торговок. Рынок жил своей обычной жизнью. У входа разводили лохов наперсточники, рядом торговали, разложив на земле всякий хлам, некоторый явно вытащенный из помоек, потертые личности неопределенного возраста, шныряли по рядам курящие подростки, у крайнего ларька, где торговали в разлив, толпились алкаши. «Да, докатился ты, Василий, - мысленно сказал он сам себе, - Другого места тебе уже нет...» Из дверей шашлычной показалась Людка. Вслед за ней вышел плотный азербайджанец в короткой дубленке и норковой шапке. Он о чем-то спорил с ней, размахивая руками, а та бойко оправдывалась. Несколько раз во время этой перепалки азербайджанец бросил цепкий взгляд в сторону Василия, а потом исчез за дверью. Раздосадованная Людка направилась к своему прилавку. По дороге она подошла к Нинке, они о чем-то пошептались, после чего обе грязно выматерились вслух. -Уперся, баран е...чий, - сказала Людка, подходя и поднимая глаза на Василия, - Не берет он тебя! Говорит, работники ему нужны, а не интеллигенты. Да плюнь ты! На х... тебе усралась вся это е...атория?! Я сама - месяц доработаю, а деньги отдаст, х... сюда больше выйду! Ты, вот что, Васька, телефончик мне свой черкани. На, вот, - она протянула обрывок газеты,- Людка поможет... Людка всем помогает. Ты помолись там за меня, старую грешницу, если и впрямь с попами дело имеешь... Василий записал телефон, попрощался и уныло поплелся к метро. Ехать еще куда-нибудь настроения не было. «Даже на рынке я не нужен»,- горько усмехнулся он. Василий спустился по эскалатору и втиснулся в вагон. Незаметно пролетело полдня, и в метро ощущалось приближение вечернего пика. «А ведь я даже не исповедовался после всего происшедшего», - подумал вдруг Василий. Он вышел на Невский и направился к Казанскому собору. Погода неожиданно резко переменилась. Затянувшаяся зима последние дни все-таки начала сдавать свои позиции, а тут небо опять нахмурилось, и вновь повалил крупными хлопьями мокрый снег. Василий шел по чавкающей жиже, и не верилось даже, что уже конец апреля. Ему не верилось и в то, что совсем недавно он был счастлив, ждал весны, сол